Сакс Ромер - Ведьмино отродье

— Не прошло и минуты. Но мы не знаем, когда начался припадок. Возможно, девушка вскочила в самом конце, а не в начале приступа.

Кеан почувствовал потребность выйти на свежий воздух, словно над телом несчастной жертвы собралось удушливое злое облако. Его голову переполняли странные мысли, жуткие мысли, основанные на безумных догадках.

Уходя из больницы, хранящей мрачную тайну, он на миг остановился у ворот, не зная, что делать дальше. Его отца, доктора Кеана, не было в Лондоне — иначе в мучительной попытке понять, что происходит, он сразу бы отправился к нему.

«Что же за этим стоит?» — спрашивал он себя.

Одно он знал наверняка: та, что лежит сейчас в морге, и та, кого он встретил ночью в Оксфорде, — это девушка с фотографии в квартире Феррары!

В голову пришло неожиданное решение. Мимо как раз проезжало такси, он остановил машину и назвал адрес сэра Майкла Феррары. Мысли путались, и страшные подозрения не давали покоя, хотя он гнал их от себя, как мог. Тьма уже накрывала Лондон, как тогда — в заводи на Темзе. Он вздрогнул, будто от настоящего холода.

Дом известного египтолога, белеющий за пышными кронами деревьев, выглядел как обычно, хотя Кеан и смотрел на него с тревогой. Он сам не понимал, чего опасается, и тем более не сумел бы выразить это.

Сэр Майкл, сообщил слуга, плохо себя чувствует и никого не принимает, что не удивило Роберта: с тех пор, как ученый переболел в Сирии малярией, здоровье его пошатнулось. Но мисс Дюкен была дома.

Кеана провели в узкую комнату с довольно низким потолком и обширной коллекцией бесценных реликвий мертвых цивилизаций. Стройными рядами стояли на полках тома, благодаря которым имя самого выдающегося египтолога Европы было известно всему просвещенному миру. Эта странно меблированная комната была знакома Кеану с детства и хранила сонмы воспоминаний, но в последнее время всегда являлась ему в грезах как фон для стройной фигурки. Именно здесь он впервые встретил Майру Дюкен, племянницу сэра Майкла, когда она, только что вернувшись из католического монастыря, осветила своим присутствием мрачную обитель старого книгочея. Он часто думал об этом дне, в мельчайших подробностях припоминая первую встречу…

Тяжелые портьеры арочного входа отодвинулись, и вошла Майра Дюкен. Справа от изящной девушки стоял гранитный Осирис, слева — позолоченный саркофаг. Она же, лучащееся видение, одетое во все белое, бросилась к гостю. Девушка остановилась перед лампой, и свет, проходящий через мягкие русые волосы, был похож на нимб, обрамляющий самое красивое, по мнению Роберта Кеана, лицо на свете.

— Вы здесь, мистер Кеан, — сказала она и очаровательно залилась румянцем, — а мы начали думать, что вы нас забыли.

— Ничего подобного, — ответил он, пожимая протянутую руку. Что-то в его голосе и манере заставило девушку опустить ясные серые глаза. — Я в Лондоне всего несколько дней и с удивлением обнаружил, что работа в газете отнимает больше времени и усилий, чем я ожидал.

— Вам действительно надо повидаться с дядюшкой? — спросила Майра.

— Вообще-то да. Но, по-моему, он не в состоянии принять меня…

Майра покачала головой. Радостное выражение лица омрачилось. Кеан даже забеспокоился: она была бледна, под глазами темнели круги.

— Сэр Майкл серьезно болен? — быстро спросил он. — Только один из видимых симптомов…

— Да, по крайней мере, все началось с одного из них.

Она замешкалась, и Роберт, к своему отчаянию, увидел,

что девушка плачет. Опекун нездоров, она совершенно одна, рядом нет даже друга, способного выслушать и развеять ее страхи, — молодой человек внезапно ощутил весь ужас сложившейся ситуации.

— Вы очень утомлены, — мягко заметил он. — Вы не отходили от его постели?

Она кивнула, пытаясь улыбнуться.

— Кто с ним сейчас?

— Сэр Элвин Гроувз, но…

— Мне послать телеграмму отцу?

— Мы уже телеграфировали ему вчера.

— Что? В Париж?

— Дядюшка настаивал.

Кеан вздрогнул.

— То есть он сам полагает, что заболевание серьезное?

— Сложно сказать, — устало ответила Майра. — И он странно себя ведет: никого не пускает в комнату, я едва его уговорила принять сэра Элвина. И еще, за последнее время уже дважды, он просыпался среди ночи и кое о чем просил.

— О чем же?

— Просил позвать утром поверенного. И говорил со мной так резко, почти с… ненавистью.

— Не понимаю. Вы исполнили его просьбу?

— Да, и каждый раз, когда юрист приезжал, он отказывался его принять!