Виктор Точинов - Пятиозерье

Света применила военную хитрость — против себя самой. Попробовала сменить режим — ложиться как можно раньше, с тем, чтобы вставать ночью, задолго до рассвета. Организм бурно воспротивился хитроумному плану. Вечером уснуть никак не удавалось, а после двух ночных подъемов Света на третий раз проспала, не услышала звон будильника, и снова проснулась утром, непонятно где... И — непонятно кем.

Она продолжила свою одинокую войну, настойчиво пробуя разные способы. Выезд на лето в Пятиозерье стал одним из них — неудавшимся.

Смена обстановки не помогла ничему. Записка, адресованная в утро, помогала больше, но по вечерам, когда Света укладывалась, она не раз думала, что листок, белеющий всумраке на ее столе, очень напоминает флаг капитуляции.

А еще — она начала видеть сны. Как ей казалось — чужие...

Самое же неприятное случилось в последние недели, уже в «Варяге». Провалы — пока короткие, небольшие — начались наяву. Днем.

05 августа, 08:12, дорога Каннельярви — Пятиозерье

ЧП случилось на подъезде к Полянам.

Синяя «шестерка» вылетела из-за поворота и взвизгнула тормозами. Остановилась, прочертив асфальт черным тормозным следом.

Пестрая птица, напоминавшая не то курицу уменьшенного масштаба, не то киви (не фрукт, но птичку — национальную гордость новозеландцев) панически метнулась туда-сюда и исчезла в придорожных кустах. Ее отпрыски, вообще не походящие на представителей класса пернатых — нечто пушистое и темно-серое, размером с крупного мышонка — повели себя еще более бестолково. Одни сбежали вслед за мамашей, другие залегли, прижавшись к крошечным выбоинкам асфальта — замерли, свято уверенные, что никому-никому не заметны.

Машина стояла неподвижно.

Кивиобразная курочка подавала из кювета настойчивые сигналы к отступлению. Упрямые малыши подчинялись неохотно, по одному, — вскакивали и катились меховыми шариками к матери.

«Коростели, — подумал человек в черном, провожая их взглядом. — Поздний выводок... Похоже, первый погиб у старки. Неудивительно, если она их регулярно так через дорогу водит... Нехорошо, — подумал он, стронув машину с места. — Нехорошо день начался — чуть грех на душу не взял, мать с дитями не раздавил... Опять зря прокатаюсь. Не будет сегодня удачи...»

Он ошибся — насчет «зря». А насчет удачи — вопрос спорный.

05 августа, 08,24, дорога, поворот к ДОЛ «Варяг»

Железобетонное название лагеря было монументальным.

Внушало. Преисполняло. Восхищало — некоторых. Подавляло отчасти — остальных. Пугало — лиц с ослабленной психикой.

Но — Церетели тут ни при чем!

Не виновен одиозно-знаменитый скульптор в появлении пяти букв-колоссов ВАРЯГ на фоне чего-то странного — не то последней фазы затопления легендарного крейсера экипажем, не то извращенно-бурной радости по сему поводу личного состава японского императорского флота... Зураб Константинович в момент возведения циклопического названия лагеря безвылазно трудился над оформлением других пионерлагерей — в Адлере. За что и был отмечен впоследствии Ленинской премией.

Скорее, Колосс Пятиозерский стал выкидышем фантазии безвестного скульптора-пацифиста, отбывавшего срочную на флоте. И проведшего все три года в тоске, зубовном скрежете и загаженном гальюне (с зубной шеткой в руках)...

Легковая машина проскочила мимо монумента и остановилась. Постояла пару минут. Вернулась задним ходом и свернула на узкую грунтовую дорожку, обозначенную творением монументалиста-гальюнщика.

От шоссе до лагеря — четыре с половиной километра. Напрямик, через лес и мостик из двух бревнышек — гораздо ближе. Многие так и ходили. Машины, понятно, катили в объезд, по капитальному деревянному мосту, переброшенному через Каменку.

Накатанные колеи между сосен, песчаные откосы узкой речки, деревянный мост (надежный, подновляемый каждый год), снова колеи меж деревьев, дорога ползет вверх, и — распахнутые ворота, пустая будочка охранника, наверху, полукругом, те же пять букв — но уже без церетелевских выкрутасов.

ДОЛ «Варяг».

Добро пожаловать.

05 августа, 08:32, ДОЛ «Варяг»

Вернулась она через главные ворота, отметив мимоходом стоявшую рядом с ними серебристую незнакомую машину, похоже, дорогую... В иномарках Света разбиралась плохо.

Лагерь проснулся.

Разноцветные стайки ребят тянулись к столовой, из спортгородка доносились слова команд, перемежаемые взрывами детского смеха — Леша Закревский проводил зарядку в своей обычной манере.