Рейчел Уорд - Когда придет дождь

– Карл, у тебя обострилось воображение. Если люди умирают, они мертвы. Уж я-то знаю.

Мне вдруг становится легче. Нейша говорит прямо, жестко. Она полностью уверена в своих словах. Если люди умирают, они мертвы. Они не встают, не ходят и не говорят. Проще не сформулируешь. Точка.

По стеклу кухонного окна стучит дождь. Вопреки словам Нейши, я боюсь обернуться. Боюсь увидеть бледные пальцы Роба, царапающие оконное стекло. Но я заставляю себя встать, подойти к мойке и выглянуть в окно. Это всего-навсего дождь, барабанящий в оконное стекло.

Память подсовывает мне новую картину.

Дождь негромко шуршит по листьям над головой.

Пробираюсь между кустами туда, откуда видна полянка.

– Ты его целовала? Целовала Карла?

– Нет.

– Целовала! Не потому ли хочешь все прекратить?

Слышу звук шлепка. Нейша вскрикивает.

– Нет. Я ничего не хочу прекращать. Я же тебе ясно сказала.

– Ты не ответила на мой вопрос, сука. Ты лизалась с моим братцем?

– Нет! Говорю тебе: у меня и в мыслях не было мечтать о Карле. Никогда. – Она натужно смеется. – Он мне… как брат. Как плюшевый мишка. Кто станет целоваться с плюшевым мишкой?

Я ползу обратно, приваливаюсь к стене. Глаза жжет от унижения.

– Карл? Алло! Карл, ты меня слышишь?

– Да. Слышу.

– Ты что сейчас делаешь? Где ты?

– Дождь идет.

«Они мертвы». Я хочу, чтобы это было правдой. Хочу, чтобы Нейша оказалась права. Выхожу из кухни, иду к входной двери, открываю. Бреду во двор. Дождь падает мне на голые плечи.

Он здесь. Пока еще слабо заметен. Но чем мокрее я становлюсь, тем лучше его вижу.

Мобильник я держу в опущенной руке. Голос Нейши звучит из динамика, но как же она далеко. За миллионы миль от меня.

– Карл, ты меня слышишь? Ответь, Карл.

– Я тебе говорил: если бы узнал, что она с тобой целовалась, прибил бы обоих.

Мы в нашей комнате. Лицом к лицу, глаза в глаза.

Вспоминаются ее насмешливые слова обо мне. Слезы снова обжигают глаза. Я больше не хочу ее видеть. Никогда. Хочу, чтобы она вообще не существовала. Лучше бы она умерла.

– Я до нее не дотрагивался. Это понятно? Мне вообще на нее наплевать. Можешь бить ее, сколько хочешь. Даже убить, если она тебе мешает. Только меня оставь в покое.

Его глаза вспыхивают.

– Хочешь, чтобы я ее убил? Ты в доле, братишка. Не отвертишься. Ты в доле.

– Роб, ты этого не сделаешь. Не посмеешь. Ты избиваешь тех, кто младше и слабее, но ты не убийца. Просто бахвалишься. Я ненавижу тебя ничуть не меньше, чем ее.

Это правда. Все, что Роб говорил мне в школе, правда. Последний кусок воспоминаний встал на свое место. Теперь я знаю: он не соврал. Я дрянь. Чудовище. Роб был прав.

Это не он, а я хотел смерти Нейши. Ослепленный обидой подговорил Роба на убийство. И я же убедил Нейшу пойти на озеро. Я смотрел, как они поплыли, но потом вдруг бросился в воду, чтобы ее спасти. И что это меняет? Может ли хороший поступок полностью стереть плохой?

Двор. Темнота. Дождь. Мы с ним вдвоем. Я и Роб. Роб и я.

Из динамика продолжает литься голос Нейши, отделенный миллионами миль.

– Карл! Карл! С кем ты говоришь? Кто там?

Запихиваю мобильник в карман, ощупью нахожу нужную кнопку и отключаюсь.

– Карл, ты что делаешь?

В проеме двери стоит мама. У нее измятое, красное лицо. Она босая и в старой футболке.

Роб смотрит на нее.

«Мамочка пожаловала».

Мама его не видит и не слышит. Но может, чувствует его присутствие? Она вздрагивает, обхватывает плечи.

– Какая холодина. Карл, не валяй дурака. Идем в дом. Ты же весь промок.

Я наклоняю голову. Спортивные штаны хоть выкручивай. Дождь хлещет по голой груди.

Мама сбегает с крыльца, берет меня за локоть. Я пячусь, глядя на Роба. Слышу его шепот: «Ты и я. Ты и…»

Мама втаскивает меня в дом, хватает полотенце и бесцеремонно вытирает мои волосы. Второе полотенце обматывает вокруг моих плеч. Фигура Роба меркнет. Его голос еще звучит, но все слабее.

«Ты и я…»

Он исчезает под шквалом маминых вопросов.

– Зачем ты шлялся по двору? И чего тебя понесло в эту гребаную школу? Карл, что с тобой происходит?

Она не дает мне времени на ответ. Это хорошо. Мне не до разговоров.

Потом она умолкает. Стоит с полотенцем в руках и смотрит на меня. Глаза у нее красные от выпивки, да и на ногах держится нетвердо. Но вопросы задает совершенно здравые. Она хочет услышать объяснения.

– Что происходит?

– Ничего. Мам, ничего не случилось.

– Не делай из меня дуру. Что на тебя сегодня нашло? Как угораздило руку на мать поднять? А потом струсил и сбежал?