Николай Норд - Избранник Ада

– Распишитесь вот здесь, товарищ подполковник, – и майор кончиком мизинца, с красиво наманикюренным ногтем, прочертил бороздку на бланке.

Голос майора мне показался знакомым, и я вскинул голову, всматриваясь в его лицо. Глубокий шрам на левой щеке заставил меня вспомнить его: это был забулдыга с лопатой, охранявший ночью могилу на Клещихе, на которого я наступил в темноте. И он же был среди поминающих военных на Бугринском кладбище. Значит, спецы следили за каждым моим шагом! И как они так здорово умеют перевоплощаться! Разве можно было поставить в один ряд этого бравого вояку и того замызганного, кладбищенского пьянчужку? Но как они узнали о моем намерении отправиться на кладбище, чтобы заранее там меня ждать, разве я кому-то говорил об этом?

В этот момент майор повернул на меня голову и слегка улыбнулся, но только одними глазами – признал!

Подполковник подписал листок бумаги, который майор положил обратно в портфель, и отпустил того. Потом, сломав сургучную печать на пакете, он развернул бумагу и горкой вывалил на стол пачки денег. Там были упаковки по двадцать пять рублей, всего – восемь пачек. Я мгновенно подсчитал: двадцать тысяч! Сумасшедшие деньжищи! Я невольно заелозил на стуле под рентгеновским взглядом следака, в глубине которого затаилась усмешка.

– За что? – только и сумел пролепетать я.

– Ну, ты же хотел жениться на Софье? Но она поставила тебе некое условие. Считай, что теперь ты его перевыполнил. Там, где не получается у Дьявола – иногда выходит у КГБ. До «без пяти двенадцать» у тебя еще есть полтора часа, мы тебя даже на машине нашей до гостиницы подвезем. Да еще и до номера проводим, чтобы ничего не случилось. А то мало ли что? И в праздники бандюганы не спят. И хороший букет роз дадим, и новенькую бутылочку «Мартеля», ведь твое виски уже распечатано, неудобно в таком виде нести с собой.

Черт побери, ну, конечно, они и про ее условия знают! И дают такие баснословные деньги! Моим родителям вдвоем надо горбатиться за эти деньги лет десять, чтобы столько заработать. Вот он – журавлик в руке! Стоит протянуть только руку. Но обратно уже пальцы не дадут расцепить. Могу в такой капкан попасть – похуже будет, чем душу заложить. Надо обмозговать: за что же мне суют эту гору денег. Бесплатным бывает только сыр в мышеловке.

Моя рука сама потянулась к бутылке, особист не возражал, и я наполнил обе рюмки. Чокнувшись с собеседником, опустошил свою и, не закусив, закурил новую сигаретку. Сделав несколько полных затяжек, сказал:

– Нет, вы меня не поняли, Юрий Эдуардович. Я спросил не «на что», а «за что» мне столько денег.

– Умненький мальчик! Вот это уже по-деловому. Давай теперь взаимно откроем карты. Софья Буяновская, она же Софья Хэг… Кстати, ты знаешь, что в переводе на русский это означает «черт», «ведьма»?

– Нет, я полагал, что ее фамилия переводится словом «карга».

– Ну, это только один из вариантов перевода… Так вот, она намеревается выехать из страны девятого января. Ее приглашает, как записано в условиях контракта, на месяц к себе на гастроли «Конвент Гарден». Знаешь такой?

– Еще бы – Лондонский Королевский Театр Оперы и Балета!

– Вот именно – знаешь! Вот что значит, вращаться в бомонде. А я, если б не занимался делом Буяновской, так и слыхом не слыхивал бы об этом публичном заведении. Да ладно об этом. Так вот, все документы на выезд: виза, загранпаспорт и прочее, у нее уже на руках. По нашим сведениям она выезжает вместе с гражданином Швеции Оделем Матсом, находящимся в Новосибирске в служебной командировке. Кстати, Коля, ты видел его сегодня в гостинице. Этот Одель Матс – единственный сын и наследник мультимиллионера Фредерика Матса. Улавливаешь? Далее нам известно, что в Британии они собираются оформить брак, и, таким образом, Софья станет невозвращенкой.

– Выходит, вы, то есть КГБ, заинтересовано, чтобы я воспрепятствовал Софье остаться за границей?

– Не совсем так, – поморщился Юрий Эдуардович. – На самом деле, нам не важно, где она будет жить, может, в загранке даже лучше, нам важно другое: из первых рук получать о ней информацию и ее контактах с потусторонним миром.

– То есть? Она что, на самом деле ведьма? – я был в очередной раз потрясен следаком.

– Ну, ведьма – не ведьма, она такая, как ты. Вы с ней одного поля ягода. Только она точно продала душу Дьяволу, а что касается тебя, то это еще большой вопрос.

– Какая-то чертовщина! Я где, собственно, нахожусь – в серьезных органах или в каком-то мистическом ордене «Креста и попугая»? И почему между мной и Софьей вы ставите знак равенства?