Джеймс Херберт - Однажды

Как жестоко это все потом отняли!

Мысли Тома приняли мрачное направление, и он немедленно выбросил их из головы; что ж, ему на всю жизнь хватит жалости к себе, если вспомнить события последних месяцев. Пора двигаться вперед, жить настоящим. К чему тогда возвращаться в Малый Брейкен? Он пожал плечами. Поправлять здоровье — зачем же еще?

Том улыбнулся, закрыл глаза и позволил облегчению завладеть его чувствами.

Действуя только правой рукой, Киндред запер внутреннюю дверь, столь же массивную, как и передняя, только шероховатую и некрашеную, на железный засов. Винтовая лестница шла внутри затейливой башни, придававшей коттеджу неповторимый облик. Она добиралась до площадки перед входом в единственную спальню коттеджа, затем вела дальше, до двери на плоскую, покрытую свинцом крышу.

У основания лестницы помещался чуланчик для метел, в котором находились небольшой бойлер и электрический счетчик. Следом за ним — крошечная ванная комната, совмещенная с туалетом. Сама ванна, встроенная в изгиб лестницы, была настолько мала, что в ней можно было лишь сидеть. Том вошел, привычным движением потянув вниз рычаг выключателя. Яркий свет проник далее в самые укромные уголки небольшого помещения. Пораженный внезапно изменившейся обстановкой, на дне ванны замер гигантский черный паук. Несмотря на то что ранние годы Том провел в деревне, где насекомые были частью повседневной жизни, он не смог преодолеть дрожь. Подобные твари всегда вызывали в нем отвращение. Он ненавидел эти длинные тонкие ноги, которыми они так быстро перебирали, волосатые тела, злобные глаза и злобные мысли, которые, как ему всегда казалось, зрели в их головах.

С отвращением и страхом Киндред повернул оба крана, затем схватил новую пластиковую щетку для туалета, кем-то заботливо приготовленную к его приезду. Используя ее щетинистый конец, Том попытался столкнуть мерзкую тварь в отверстие для слива. Паук отчаянно старался выплыть, но его быстро засасывало в миниатюрный водоворот. Однако он оказался слишком большим и не пролезал в сливное отверстие; мохнатые лапы зацепились за края, а тело втиснулось в одну из щелей. Теперь придется раздавить извивавшуюся тварь и вытолкнуть ее прочь, одна эта мысль вызывала у него тошноту. «Нюня», — обвинял себя Том, тыкая в отчаянно сопротивлявшегося паука щеткой. Ему казалось, что создание кричит, умоляет, обращаясь к нему: «Пожалуйста, остановись, я такой маленький!» «Господи, зачем ты дал мне столь богатое воображение?!»

Он подождал, пока ванна наполнится, и только тогда завернул краны, намереваясь утопить проклятое насекомое, затем снова и снова тыкал щеткой, пока наконец мягкий, мясистый комок грязи не исчез в сливном отверстии. Одна из черных ног попыталась задержаться, зацепившись (или прилипнув?), как лобковый волос, в металлическом кольце вокруг отверстия. К его облегчению, упрямая конечность вскоре последовала за раздавленным телом, и Том, позволив остаткам воды вытечь, быстро прикрыл пробкой отверстие, чтобы помешать раздавленному пауку без одной ноги, каким-либо чудесным образом восстать вопреки потоку.

— Черт побери... — прошептал он, прислонившись к стене ванной комнаты. Его била дрожь, молодой человек отчаянно стыдился своей паники.

Никакие другие создания, насекомые или животные, не беспокоили его в детстве до такой степени — даже крысы, случайно пробравшиеся в дом; но в пауках было что-то, от чего ноги слабели, а сердце отчаянно колотилось. Мать часто и терпеливо объясняла, что любая тварь имеет в природе собственное предназначение, не менее важное, чем у всех прочих, но ей так и не удалось по-настоящему убедить в этом юного Тома Пауки всегда вызывали в нем отвращение. Он, дрожа, заглянул в ванну, почти уверенный в том, что резиновая пробка качается в металлическом кольце, а тощая паучья лапа лезет из сливного отверстия. «Господи, да прекрати паниковать. Ты переутомился и перетрудился, — мысленно уговаривал он себя. — Ну же, будь мужчиной».

Водворив на место импровизированное орудие, уничтожения, молодой человек задом вышел из ванной, все еще не в состоянии оторвать взгляд от коричневой лужицы на дне. Сердце бешено забилось, когда одинокий пузырек воздуха возник у края сливного отверстия. Однако пробка плотно держалась на месте.

В другое время Том, возможно, посмеялся бы над собственной нервозностью, но сегодня был неподходящий день: возвращение домой вызвало слишком сильный всплеск эмоций.