Виталий Вавикин - Отель «Голубой горизонт»

Балтимор. Лана не ест, не пьет. Она напугана. Бег от Люсьена закончился в салоне частного самолета. Реальность вернулась, но где гарантия, что все не изменится в любое мгновение? Страхи, сомнения, предчувствия. Руки дрожат, в животе что-то сжимается, вызывая тошноту.

Встретиться с Моской, рассказать ему обо всем не выбирая слов. Вывалить на его голову всю эту безумную историю.

– Почему ты пришла ко мне? – спрашивает Хэйген Моска. Он и Лана идут по яблоневому саду. Урожай удался. Плоды сочные, спелые, но Лана не видит ничего, кроме своих страхов. – Почему ты думаешь, что я имею отношение к тому, что происходит с тобой?

– Потому что в том чертовом городе повсюду твои фотографии, твои книги о трагедии в «Голубом горизонте».

– Но я не писал никаких книг, – Моска улыбается. – За последние десять лет я не написал ни строчки.

Его жена наблюдает за ним и Ланой из окна дома. Его дети плещутся в надувном бассейне.

– А как насчет твоих черновиков? – цепляется, как утопающий за соломинку, Лана. – Ты же делал какие-то наброски для книги о «Голубом горизонте».

– Да, но…

– Ты должен дать мне почитать их.

– Если дети или жена еще не выбросили черновики, то я подарю их тебе.

– Подаришь? – не верит Лана.

– Почему бы и нет? Я все равно не стану писать о «Голубом горизонте». – Моска предлагает ей вернуться в дом.

Его жена, высокая и некрасивая брюнетка, спешно отходит от окна. Лане не нравится эта женщина. Не нравится этот дом. Писатели не должны жить так. Особенно такие, как Хэйген Моска. Она пока не знает почему, но уверена, что этот человек, этот торговец яблок, является важным элементом в ее новом этапе жизни, который снова и снова бросает ее в темный несуществующий город. Мысль о том, чтобы оказаться там в третий раз, вызывает озноб и холодный пот. Особенно когда яркое летнее солнце остается за стенами дома. Глаза привыкли к свету, и Лана почти ничего не видит. Страх усиливается, сгущается. И вместе со страхом сгущается тьма.

– Нет. Только не это. Только не снова! – закричала Лана, но пустота уже поглотила ее голос.

Послышался шум волн черного озера. Кожа ощутила ночную прохладу. Лана увидела отель «Голубой горизонт» и тихо выругалась, не скупясь на экспрессию. Почему она снова вернулась сюда? Что ее вернуло сюда? Какая сила?

Лана вздрогнула, услышав скрип установленных на пляже качелей. В темноте они виделись ей неясным контуром, сгустком тьмы. Но тьма была жива. Лана слышала ее дыхание, ее хриплый шепот.

– Почему? Почему она сделала это? Почему? – снова и снова спрашивала тьма. Мурашки поползли по коже. Бежать. Но куда? Лана до боли в глазах всматривалась в очертания качелей. Нет, с ней говорила не тьма. Это определенно был человек. Женщина. Лана подошла чуть ближе. – Почему? Почему она сделала это? – снова спросила женщина.

– Что с вами? Вы ранены? Вам нужна помощь? – Лана чувствовала тревогу. В последний раз, когда она была здесь, безумный защитник НФЛ Хэмп Люсьен уже чуть не добрался до нее. Что случится сейчас?

– Почему? – услышала она очередной вопрос, подошла еще ближе.

Женщина на качелях была одета в легкое летнее платье. Она сидела согнувшись, едва не падая вперед, прижимая руки к животу. Лана видела кровь на светлом платье. Долетавший с озера ветер раскачивал качели, и следом за ними по земле волочился не то шарф, не то пояс женщины, не то… Лану затошнило. Внутренности женщины вывалившись из вспоротого живота, свисали, доставая земли, тащились по ней в такт раскачивающихся качелей. Назад, вперед. Назад, вперед.

– Господи. – Лана попыталась зажмуриться, но не смогла. Она не моргая смотрела женщине в тускнеющие глаза. – Глэдис Легуин? – неожиданно появилась еще одна чудовищная догадка, и от этого ей стало еще хуже, словно сейчас, здесь умирал ее лучший друг, а не совершенно незнакомый человек. – Нет. Этого не может быть. – Лана не знала, что делать. – Пожалуйста, не двигайся. Я позвоню… – она вспомнила, где находится, вспомнила странность этого проклятого места. – Куда-нибудь позвоню. Позову кого-нибудь на помощь. Только не умирай. Слышишь? – Лана заставила себя не смотреть на волочившиеся по земле внутренности. – Все будет хорошо, – пообещала она и спотыкаясь побежала в отель.

Свет в коттеджах не горел. Лишь одинокий желтый фонарь освещал двор, да работало это проклятое кафе, которого не было в действительности. Кафе с игровыми автоматами прошлого века на входе и бумажным манекеном Хэйгена Моски. Но больше помощи просить было негде. Лана поднялась на деревянное крыльцо, открыла дверь. Колокольчик над входом звякнул. Официантка обернулась, вглядываясь в лицо нового посетителя. Толстяк за столиком продолжил уминать ужин. Лицо его было испачкано томатной пастой и макаронами. Он ел, как голодное животное. На его столе уже стояли несколько пустых тарелок. Когда Лана проходила мимо него, он тихо зарычал, укрывая жирным телом тарелку с пищей от Ланы.