Шон Хатсон - Жертвы

Он опять заметил свет фар и в который уже раз вышел вперед в надежде, что кто-нибудь да остановится.

Увидев, что машина замедляет ход, он широко улыбнулся. Она остановилась впереди, примерно метрах в двадцати от него, и Майк продолжал стоять, ожидая, что она будет сдавать задом, и глядя, как ее задние огни светятся в темноте. Потом, подхватив рюкзак, он побежал к стоящей машине.

Дверца распахнулась, и Майк с удовольствием плюхнулся на сиденье, бросив рюкзак за спинку.

— Спасибо, — сказал он, еще не взглянув на водителя. — Я торчу тут уже не один час. Думал, что вымокну под дождем.

Он захлопнул дверцу, повернулся к водителю и сказал:

— Если вы в Лондон...

Закончить фразу он не успел.

Пространства в машине было не так много, но водителю хватило его для того, чтобы нанести удар молотком с сокрушающей силой.

Удар пришелся Майку в правый висок, череп с леденящим душу треском раскололся.

Невыносимая боль пронзила все его тело, и он закачался, ощущая в животе подступающую тошноту. Повалившись на дверцу машины и одной рукой тщетно ища ручку, он изо всех сил старался не потерять сознание.

Молоток был занесен снова. Рука орудовала им с невероятной силой и ловкостью, несмотря на стесненное пространство машины.

Второй удар раскроил Майку нижнюю челюсть ближе к левому уху. Он почувствовал, что у него выбиты два зуба; кровь хлестнула ему в горло. Он стал захлебываться все пребывающей кровью, и только нестерпимая боль не давала ему потерять сознание. Майк Гамильтон рухнул с сиденья, успев заслонить голову руками.

Молоток еще раз опустился ему на голову и раздробил большой палец правой руки в тот момент, когда он уткнулся лицом в сиденье.

Удар в затылок пробил небольшое отверстие, через которое густым потоком хлынула кровь, волосы тут же слиплись. Тело его начато сотрясаться, как в ознобе, и сквозь мучительную боль в голове он почувствовал, что машина тронулась с места. Сколько они проехали, Майк не знал, все его силы уходили на то, чтобы не впасть в забытье. Машина остановилась, и он скорее почувствовал, нежели увидел, что водитель вышел. От боли он потерял зрение, а пробитая голова, казалось, вот-вот расколется окончательно. Он услышал, как открылась дверца, чьи-то руки вытащили его из машины и куда-то поволокли. Потом он лежал на мокрой земле, дождевые струи стекали ему в рот и смешивались с кровью. Живот сводили сильные судороги, и он ощутил, как горячая желчь поднимается вверх, заполняет рот и, на секунду задержавшись в нем, выплескивается через раздробленный подбородок. Он застонал, но от этого боль в размозженной челюсти и пробитом черепе только усилилась, сознание оставляло его.

Майк смутно ощущал, что его переворачивают на спину, но лица водителя, склонившегося над ним, в темноте не было видно. Будь Майк в состоянии что-либо замечать, он бы понял, что водитель свернул с основной дороги на грязный проселок и спрятал машину за высоким забором, откуда ночью ее не могла увидеть ни одна живая душа.

Возможно, что это была заброшенная шахта, настолько место было уединенным.

Майк издал гортанный стон и попытался отползти от машины. В глазах у него сверкали искры, а голова раскалывалась от боли, которую невозможно было сравнить ни с чем на свете. Казалось, что кто-то железными пальцами втирал кипящее масло в его череп и мозг. Он что-то бессвязно бормотал, пока полз, и его движения все замедлялись и замедлялись.

Неожиданно его с такой силой пнули в бок, что он снова перевернулся на спину и больше уже был не в состоянии двигаться.

Дождь перестал, но Майк почувствовал, что по нему растекается какая-то вонючая жидкость.

Всего через несколько секунд он понял, что это — бензин.

Превозмогая боль, он беспомощно замахал руками, но поток вонючей жидкости продолжал заливать его. Бензин попадал ему в рот, Майка рвало, кишки выворачивало наизнанку. Отвратительная жидкость затекала ему в ноздри, когда он корчился, лежа на спине, как выброшенная из воды рыба. Ужас переполнял его сознание, замутненное жгучей болью, которой была пронизана каждая клетка его организма.

Одежда на нем пропиталась бензином, и теперь бензин растекался лужицей вокруг изувеченного тела.

Силы иссякли, Майк с животным ужасом наблюдал, как чиркнула спичка.

Несколько мучительных секунд подержав горящую спичку над ним, водитель бросил ее на землю.

Раздался гулкий хлопок — это вспыхнула одежда на Майке.

Он попытался закричать, когда пламя обожгло его тело, спалив волосы с кожей. Оно добиралось до черепа, обнажая мягкую кровавую плоть под кожей. Раскаленные языки огня, сжигая все на своем пути, доползли до отверстия в черепе и устремились внутрь. Майк молил о смерти. Скорее бы прекратились эти невыносимые муки! Он попробовал перевернуться, погасить пламя о мокрую траву, но все было напрасно. Он почувствовал, как в жилах у него закипает кровь, а с рук кусками отваливается обуглившаяся плоть. Тело стало разбухать от охватившего его огня. Огонь пожирал его половые органы и ноги, и Майк обнаружил, что пытается бороться с огнем горящими головешками, в которые превратились его руки, обглоданные испепеляющим жаром.