Нэнси Коллинз - Самое темное сердце (ЛП)

После стольких лет, потраченных впустую, я был одержим физической активностью. Институт имел гимнастический зал для персонала, и мне разрешали им пользоваться. Это было первой частью лечения – укрепить мои мускулы после долгого бездействия гимнастикой и бодибилдингом. Один из медбратьев даже учил меня боксировать. Но в упражнениях нуждалось не только мое тело. После десятилетия во мраке мой разум был голоден без информации. Подобно человеку, скитавшемуся в пустыне, меня охватила непомерная жажда знаний. Как только я освоил алфавит, то начал читать запоем, перескочив от «Гони, пёс, гони» до «Повести о двух городах» [10]за несколько месяцев.

На мой двадцать первый день рождения меня выпустили из изолятора. Доктор сказал, что мои тело и разум пришли в соответствие. Я даже получил бумажку, подтверждающую это. Я был «вылечен», если, конечно же, когда-либо был болен. Благодаря вложениям моего отца и различным оффшорным банковским счетам, которые он открыл на мое имя, в моем распоряжении было значительное наследство.

Теперь я был волен идти туда, куда захочу, и делать то, что пожелаю, а я пожелал как можно больше узнать про бизнес отца и дела, которые он вел с Блэкхартом. Я надеялся, что это поможет пролить немного света на то, где искать убийцу моих родителей. Я уже знал, что Блэкхарт занял моему отцу денег, чтобы спасти лэйбл. Когда я нашел записи, хранящиеся на складе, который перешел мне по завещанию, то обнаружил, что компания моего отца использовалась, чтобы давать деньги под залог и распространять наркотики… по большей части, героин и кокаин. Где-то посреди всего этого мой отец начал снимать пенку [11].

Я не знаю, почему папа сделал нечто настолько самоубийственное. Может быть, он хотел освободиться от контроля Блэкхарта, или это было просто жадностью, подпитанной эгоизмом и кокаином. Я не знаю. Даже если бы Блэкхарт был обыкновенным среднестатистическим гангстером, это все равно оставалось чрезвычайно глупым поступком для человека, имеющего семью.

Я по-прежнему не думаю, что мой отец решился бы на что-то подобное, будь у него хотя бы какие-то идеи по поводу истинной природы Блэкхарта. Я не могу поверить в то, что мой отец, как бы ни был порочен, сознательно подверг такому ужасу тех, кого он любил.

Потом, когда я освободился от доктора Морриси и других арбитров душевного здоровья, я усиленно изучал оккультизм и читал каждую книгу о немертвых, которая попадала мне в руки. Я участвовал в различных культах и шабашах в надежде на просветление, но, как выяснилось, они состоят в основном из скучающих жителей пригорода и надувателей-мошенников. Я объехал весь земной шар в поисках ответов и нашел часть рукописи, которая являлась инструкцией по тренировке элитных охотников на ведьм, как вы их называете, и я смог перевести достаточно для того, чтобы понять технику опознания и выслеживания подозреваемых в том, что они немертвые.

Я даже изучил металлургию, поскольку серебряные пули и оружие с серебряными лезвиями не включены в массовое производство. Я превратил себя в оружие, посвященное истреблению отвратительных чудовищ, которые охотятся на человеческую расу. И мне не будет покоя до тех пор, пока я не выслежу тварь, которая убила мою семью – в этом я поклялся на могиле отца.

Соня вздохнула и кивнула головой.

– Всё это было на самом деле, хм, трагично для тебя. По крайней мере, теперь я знаю, откуда ты взялся. Но что тебе надо от меня?

– Я хочу, чтобы ты помогла мне найти вампира, который убил моего отца.

– Эй-эй! Даже и не подумаю! – она решительно помотала головой, держа руки так, как будто отталкивала от себя что-то очень тяжелое. – Ты охотишься на это создание дольше, чем я существую. И понятно, что ты знаешь его на совершенно ином уровне, чем я. Уверена, ты что-то должен о нём знать… Во-первых, как я смогу тебе помочь, если никогда раньше не слышала об этом Блэкхарте? И даже если бы я знала хоть что-то о его местонахождении, то все равно бы не выдала его тебе! Разве ничего из того, что я сказала, не усвоилось в твоей непутёвой голове? Это самоубийственная затея, приятель! Ты молод, у тебя впереди годы. Оставь это сумасшествие, постарайся забыть про чудовищ и найди себе хорошую молодую женщину или мужчину – как тебе больше нравится – остепенись и живи своей жизнью. Бог знает, я сделала бы то же самое, если бы могла, но эту возможность отняли у меня очень давно.

Глаза Эстеса потемнели как штормовые облака, пока он говорил резким отрывистым голосом, кипя возмущением: