Питер Страуб - Возвращение в Арден

Тащить тяжелый кусок дерева было трудно, но я умудрился поднять дверь по лестнице, не сшибив ни одного топора и не разбив ни одной бутылки. Где-то посередине лестницы я пожалел, что не позвал Алисон – в груди у меня будто билась умирающая рыба, больная рука немилосердно ныла. Кое-как я вытащил дверь наверх, проволок по линолеуму коридора и вместе с ней вывалился на улицу. Я вспотел и тяжело дышал. Вытирая пот рукавом, я с неудовольствием разглядывал дверь, на белой поверхности которой оставили следы пауки, древоточцы и пыль.

Решение проблемы – садовый шланг – лежало у моих ног. Я поливал дверь, пока она вновь не стала белой. Руки у меня почернели, рубашка пришла в негодность, но я просто подставил сперва руки по очереди, а потом и лицо под струю холодной воды, стараясь не мочить бинт.

Холодная вода!

Я бросил шланг и направился к сараю. Поглядев направо, я увидел вдали голову и верхнюю часть тела кузена, плывущие над невидимым трактором. Собака опять принялась лаять. Я дошел до бака, сунул туда здоровую руку и достал сперва мой испачканный кровью платок, который бросил в траву, а потом бутылку пива. Когда я сорвал пробку и начал большими глотками втягивать в себя пузырящуюся жидкость, в окошке кухни показалось лицо викинга. Внезапно мы с ней улыбнулись друг другу, и я почувствовал, что тугой узел злости и напряжения начинает ослабевать. Похоже, я нашел союзника. В самом деле, такой девушке, как она, нелегко иметь отцом моего кузена.

Когда я отвинтил ручки и втащил дверь в верхнюю спальню бабушкиного дома, стол выглядел вполне готовым к работе – эхо всех столов, за которыми я когда-либо работал. Сама комната, маленькая и чистая, идеально подходила для литературного труда. В ней были голые стены, позволяющие сосредоточиться, и окно с видом на сарай и тропинку к нему. Скоро я разложил на столе все мои принадлежности – машинку, бумагу, записи, ручки, карандаши. Книги я расставил на нескольких полках за креслом. На миг я почувствовал, что готов к работе, самой тяжелой и неблагодарной. Эта работа свяжет меня с Алисон Грининг, будет моей данью ей.

Но в тот день я работать не смог. Я сидел за столом и смотрел в окно на дочь своего кузена, ходившую взад-вперед от сарая к амбару и бросавшую любопытные взгляды на мое окно. Потом от сарая к дому проковылял сам Дуэйн, попутно почесывая задницу. Я ощущал себя одиноким и отстраненным, будто я был не тем, за кого себя выдавал, а просто актером, ожидавшим начала пьесы. Это чувство я часто испытывал.

Я смотрел, как темнеет небо, и верхушки дома Дуэйна и сарая с необычайной ясностью вырисовываются на темно-синем фоне, а потом сливаются с ним, как будто проглоченные. В окнах дома Дуэйна по очереди зажегся свет. Мне казалось, что вот-вот на тропинке покажется Алисон, ее майка серебрится в лунном свете, пряди светлых волос колышутся в такт с полными бедрами. Потом я уснул. Спал я не больше часа, но, когда проснулся, в доме Дуэйна горело всего одно окошко, и пространство между нашими зданиями выглядело темным и враждебным, как джунгли. Я почувствовал, что проголодался, и спустился в кухню. Открыв холодильник, я обнаружил, что Дуэйн или миссис Сандерсон наполнили его запасом еды на день – хлеб, масло, яйца, картошка, две отбивные, сыр. Я поджарил отбивные и умял их с хлебом и маслом. Что за ужин без вина? На десерт я сгрыз кусок сыра, сложил грязные тарелки в раковину и вернулся наверх. В доме Дуэйна все еще светилось одно окошко должно быть в спальне Алисон. Пока я смотрел туда, где-то на дороге затарахтел мотоцикл, громче и громче, потом неожиданно смолк. Мой стол в темноте выглядел зловеще, как центр громадной черной паутины.

Моя спальня, конечно, раньше принадлежала бабушке. Хотя сразу после смерти деда она перешла спать в другую комнату, поменьше, на другом конце дома. Дед умер, когда я был еще маленьким, и бабушку я помню всегда вдовой, сгорбленной старухой, взбиравшейся в спальню по узким ступенькам. Как многие старые женщины, она колебалась между крайностями полноты и худобы, выбрала, наконец, худобу и умерла вскоре после этого. Комната была полна воспоминаний, поэтому неудивительно, что мне приснилась бабушка, но все же этот сон меня шокировал.

Я увидел себя в гостиной, обставленной не офисными нововведениями Дуэйна, а старой мебелью. Бабушка сидела на своем диване с деревянными спинками, сердито глядя на меня.

– Зачем ты вернулся?