С. Сомтоу - Вампирский Узел

Где-то очень далеко зазвонил телефон.

— Вот так всегда, — сказал Пратна. — Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Ладно, вернемся в дом.

Локк вытер глаза подолом шелковой рубахи. Такого прелестного ужаса — сочного и пленительного — он не испытывал шесть десятков лет. Может быть, в нем еще есть вкус к жизни. Все-таки есть.

— Кстати, мой сад наслаждений — к твоим услугам, — как бы между прочим заметил Пратна. — В любое время. Или, если тебе так удобней, к тебе в спальню пришлют кого скажешь.

— Да, пусть лучше пришлют. Возбуждающая обстановка — это, конечно, весьма изысканно, но в моем возрасте люди предпочитают комфорт. — Локк никогда бы не признался, что в последние годы все его романтические приключения сводятся лишь к умеренно буйным фантазиям с редкими обращениями в одно респектабельное и дорогое лондонское агентство. Он помолчал и добавил, как будто эта мысль пришла ему в голову только что и совершенно случайно. — А можно мне… альбиноску…

— Ну разумеется, старина. — Принц насмешливо скривил губы. — А теперь… о небеса, этот проклятый телефон!

Принц повел Локка из лабиринта другой дорогой. Телефон все звонил и звонил. Интересно, подумал сэр Фрэнсис, кто из Богов Хаоса проявился на этот раз.

Лунный свет… тихий стук в витрину маленького магазинчика в помещении когда-то роскошного, но давно уже обнищавшего особняка в тесном переулке — почти незаметного а окружении процветающих конкурентов.

Фил Прейс дремал у себя за стойкой. Но он сразу проснулся, так что успел заметить черный лимузин, отъезжающий от дверей магазина. И бледного мальчика с черными глазами. Где-то дальше по улице мигала алая неоновая вывеска, заливая его лицо кровавым румянцем. Красное — белое, красное — белое. Рябит в глазах. Фил прищурился, повнимательнее присматриваясь к позднему посетителю. Потом узнал его и расплылся в улыбке.

— Ой, да это же Тимми. — Он поспешил к двери и отодвинул полдюжины задвижек. — Заходи, заходи. Я только что видел тебя по ящику, парень. Мой постоянный и самый любимый клиент. С тобой сегодня подруга?

Он покосился на некрасивую, совершенно невыразительную девочку-подростка, которая вошла вместе с Тимми. Она угрюмо молчала. Филу она не понравилась. Было в ней что-то такое… мерзкое и неприятное. Если бы она не пришла вместе с юным Валентайном, он бы подумал, что это просто дешевая проститутка. Или воровка. Или торгует наркотиками на улице… Ладно, проехали и забыли…

Фил вернулся обратно к стойке, где у него стоял электронный пульт с рядами кнопок и рычажков.

— Ты готов? — прошептал он. — Раз, два, три…

Его пальцы прошлись по рядам выключателей, и магазинчик ожил. Вспыхнул и замигал свет, игрушечные поезда — точные копии настоящих — загрохотали по рельсам, которые расходились и пересекались, изгибались замысловатыми поворотами и выписывали восьмерки. Вдоль стен узкого тесного помещения магазинчика тянулись стеклянные стеллажи с локомотивами и вагонами всех времен, крошечными деревцами и фигурками людей в замысловатых парадах. Миниатюрные семафоры мигали на коробках с фрагментами рельсов и прочими аксессуарами — мостами, разъездами, тоннелями и запасными путями. На отдельной полке лежали каталоги: Bаchman, TYCO, Marklin…

Фил произнес, имитируя интонации ярмарочного зазывалы:

— Добро пожаловать на магический узловой пункт Гринвич-Виллидж. На перекресток, где сходятся все времена и встречаются все поезда!

Мальчик рассмеялся.

Девушка по-прежнему угрюмо молчала. Когда Фил взглянул на нее, она уставилась на него в упор. Такой странный взгляд… как будто она собиралась сожрать его заживо. Фил невольно поежился, тряхнул головой и продолжил свое представление.

— Мой заказ! Мой заказ готов?! — Тимми Валентайн нетерпеливо подался вперед.

— Успех тебя не испортил, мой мальчик, — улыбнулся Фил и нагнулся, чтобы достать из-под стойки большую коробку.

— Паровозики? Замок? Лес?

Фил выставил на стойку еще пару коробок.

— Наличными или по карточке?

— О Фил… — Глаза у мальчика загорелись.

Когда он пришел ко мне в первый раз? — задумался Фил. Года три назад? Странно. За эти годы он совершенно не вырос. Как Питер Пэн, он как будто застыл во времени между детством и возрастом, который определяется как достижение половой зрелости. Неудивительно, что все молоденькие девчонки сходят по нему с ума. Он был на обложке «Идола». Фил видел журнал в киоске, но не хотел, чтобы кто-то увидел, что он покупает такую муть.