С. Сомтоу: Валентайн

Симона молчала и не отпускала ее руки. У Петры было неприятное чувство, что что-то происходит... что эта старая женщина каким-то непостижимым образом... что-то из нее тянет. Она невольно поежилась.

— Бедная, бедная девочка, — сказала Симона. — Как же ты настрадалась. — Ее голос сочился деланным театральным сочувствием. Петра подумала: надо будет разобраться с этой шарадой, но почему у меня такое ощущение, что она что-то знает...

Перед глазами встал образ Джейсона.

— Ребенок, я вижу, — сказала Симона. — Смерть, неожиданная.

— Откуда вы знаете? — вырвалось у Петры. «Господи, она проникает ко мне в сознание и питается моим горем... она вуайеристка. Эмоциональный вампир».

— Все у тебя в глазах.

— Пожалуйста, — Петра вырвала руку, — я приехала не на консультацию. Я собиралась поговорить о вас, а не обо мне. Я представляю журнал «Мир развлечений», и у меня задание выйти на след Тим-ми Валентайна, если получится... насколько я знаю, дирекция студии пригласила вас в жюри на конкурс двойников, который они спонсируют, чтобы подобрать человека на роль Валентайна в новом фильме... — «О Господи, я просто захлебываюсь словами, и я не могу оторвать взгляда от ее глаз...» — ...а вы заявили, что что-то будет... что-то действительно неординарное, и пошли слухи, что вы попытаетесь связаться по телепатическому каналу с самим Тимми Валентайном, чтобы он тоже принял участие в работе жюри...

Она сделала паузу, чтобы отпить еще чаю. Ей удалось оторвать глаза от Симоны, но это не помогло. Она чувствовала на себе ее пристальный взгляд.

— Вы приехали ко мне, — сказала Симона, — потому что я колоритная фигура, из меня всегда получается занимательный материал для статьи, я — объект многочисленных шуток, шарлатан... я принимала участие во многих ток-шоу... у меня рейтинг не меньше, чем у астролога Рейгана. Я права? Но ты не веришь.

Петра смотрела в пространство за отодвинутой фреской, за тронным креслом в окружении сотен обетных свечей.

— Никакой связи с Тимми Валентайном не будет, Петра, — сказала Симона. — Связь можно установить только с духами мертвых.

— Так вы думаете, что он жив?! — На это она и надеялась. Ее редактор хотел получить мнение Тимми Валентайна, даже если придется его придумывать, но всяко лучше сохранить видимость честной и объективной журналистики.

— Жив? Нет, я этого не говорила. Но несомненно, мой друг, не мертв.

Симона резко отвернулась. Петра вздрогнула, вдруг осознав, что ее только что изнасиловали. Изнасиловали ментально. Она хорошо знала, что это такое, когда тебя насилуют.

Так был зачат Джейсон.

— Давай перекусим перед сеансом, — предложила Симона.

— Перед сеансом? — Петру вдруг пробрал озноб. Не слишком ли они торопят события? Она приехала лишь для того, чтобы взять интервью, а не для того, чтобы участвовать в каких-то там идиотских вуду-обрядах!

— Моя дорогая... — Симона снова взяла ее за руку, и это прикосновение обжигало, — ...ты приехала не только из-за интервью. Интервью могло бы подождать до следующей недели, когда начнется конкурс двойников. Но ты решила приехать сюда, в мое убежище посреди пустыни. Я тебя не звала, не принуждала. Ты сама захотела приехать. Потому что хотела поговорить со своим сыном.

Петра с трудом сдерживала слезы.

— Может быть, вы и правы.

Симона молчала, не предлагая ни утешения, ни сочувствия.

— Я хочу поговорить с Джейсоном, — сдалась Петра.

Она полезла в сумочку за адвилом. Но в пузырьке ничего не осталось. Откуда-то издалека донесся гул вертолета. Сегодня здесь собираются и другие гости? И они будут присутствовать на сеансе и подслушивать ее горе? Она очень надеялась, что нет.

— Голова болит, милая? Сейчас тебе будет легче.

Симона Арлета положила ладони Петре на лоб. Принялась бормотать что-то нечленораздельное. Потом повторила несколько раз:

— Уходи... исчезай... уходи... исчезай.

«В какую еще психодурость, балаган в стиле New Age я ввязалась?» — подумала Петра. А потом боль прошла — резко, как будто ее отключили. А вместо нее пришло... ничего не пришло. Пустое пространство. Забвение.

— Э... спасибо, — сказала она. — Она весь день меня донимала, боль.

— Это моя работа, — сказала Симона, — облегчать боль. Воспринимай меня именно так — как будто я врач.

• наплыв •

Ужин был сплошной болью. За столом сидели тринадцать человек, еду разносили элегантно одетые официанты — красивые, загорелые молодые люди, как будто только что с пляжей Малибу. Блюда были экзотические: черепаховый суп, суфле из лосося и оленина по-веллингтонски, три сорта кофе и горящий фламбе на десерт, — ужин совсем не простой.