В то время, как Павел собирал вещи в дальнюю дорогу, Дроздов приехал на встречу с Грифом.
Марк Израилевич ждал его в доме на Варшавском шоссе, в квартире, в которую можно было попасть только через кишкообразный коридор с десятком дверей, принадлежащих жилищно-эксплуатационной службе района. Несмотря на то, что на нужной двери висел увесистый замок и табличка: «Очистительная. Посторонним вход воспрещен», она открылась сразу же, как только Игорь подошел к ней вплотную. Явочное помещение было оборудовано очень солидно, в том числе и телекамерами и компьютерной системой охраны.
Марк Израилевич, в черной рубашке и джинсах, пожал руку Дроздову и пригласил его к журнальному столику с напитками. Сели в кресла, поглядывая друг на друга. Толстый налил себе пива.
— Говорят, ваши люди упустили Стрелка. — начал без предисловий Гриф.
Дроздов хлебнул пива, икнул, поморщился.
— Говорят, он уложил двоих бойцов, которые были посланы за ним, — продолжал Марк Израилевич будничным тоном, — и исчез.
— Я никак не ожидал… — начал Дроздов, но осекся.
— Говорят, он протаранил одного из них машиной, возможно был ранен при этом, — неторопливо продолжал Гриф. — а еще он утром выкинул вашего человека из своей квартиры. Это любительство, знаете — ли.
Игорь допил пиво, глянул в проницательные иронично — спокойные глаза Марка Израилевича.
— Да, это все так, но мы ищем, паспортные данные его у нас есть.
— Ищут пожарные, ищет милиция, — сердито отчеканил Гриф, — если милиция его найдет раньше нас, может все дерьмо всплыть.
Он крякнул, откинулся в кресле.
— Я направил людей на вокзалы и в аэропорты. — Дроздов отчитывался словно прилежный ученик перед учителем. — Пробиваем его контакты здесь, в Москве.
Марк Израилевич покачал головой:
— Чеченцы тоже ищут…, в том числе и через свои связи в милиции.
Дроздов молча выпил еще бутылку пива, закусил бутербродом с сыром, отодвинул тарелку.
— Марк Израилевич, вы знаете меня достаточно хорошо… это дело нескольких дней.
Гриф налил себе минералки, залпом выпил и посмотрел на Дроздова сквозь бокал.
— Вообще-то, если Стрелок заговорит, можешь и сойти с дистанции. У меня — то будут только не слишком большие неприятности, а вот тебя могут вообще сдать чеченцам с потрохами. Сбросить балласт, так сказать. Думаю, они захотят по душам переговорить с человеком, причастным к убийству их земляка.
Дроздов вздрогнул, затем кривовато улыбнулся:
— За пару дней управимся… тем более если он ранен…
— Будешь звонить мне по этому телефону, — Марк Израилевич протянул листок бумаги, — но только из автомата. Сорок восемь часов тебе сроку. А дальше как говорится, тишина.
Собираясь в дорогу, Павел переоблачился в одеяние попроще: черно-зеленый «адидасовский» спортивный костюм, поверх — жесткая кожаная куртка, ну и кроссовки «Найк». Так сподручней, судя по тому, что произошло сегодня утром и что могло ожидать впереди. Надо же! Уже вечер! — взглянул в окно Павел.
Из города Павел на всякий случай выбирался на попутках. Многие, правда, уворачивались, визжа покрышками, стоило ему попасть в свет фар.
Наконец, благодаря одному разбитному дальнобойщику, Павел добрался до Твери, где сел на проходящий поезд в Санкт-Петербург.
Посадка в аэропорту Пулково на рейс до Баку прошла без проблем. Удобно устроившись в кресле, Павел какое-то время смотрел в окно иллюминатора, а затем у него стали слипаться глаза — сказывалось нервное напряжение последних суток.
… Он оказался внезапно в незнакомой ему, но вполне реальной комнате с цементированным полом. Тусклая лампочка над потолком… Тумасов услышал за спиной чье-то хриплое дыхание, а потом и глухой звук. По полу тащили нечто тяжелое… И вдруг увиделась ему рука с топором. Рука была мужская, крепкая и мускулистая. Длинными пальцами своими она цепко держала топорище — старое, лопнувшее, обмотанное синей изоляционной лентой.
— Кр…рак! — опустился топор. И под ноги Павлу с низкого широкого пенька свалился большой кусок розового мяса. На белой шкуре окорока Павел отчетливо увидел татуировку — ящерицу. Кр…рак! — снова ухнуло где-то, и Тумасов проснулся.
Что это было?
«Наш самолет заходит на посадку. Пожалуйста, пристегните ремни.» — прозвучала стандартная фраза мягким женским голосом откуда-то сверху.
Павел провел по лицу рукой, словно пытаясь отогнать невесть откуда взявшееся видение.
Читать дальше