Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

Кабал моргнул, выругался, пытаясь найти брата вытянутыми руками, но там уже никого не было. Он резко развернулся, — вдруг Хорст остался сзади? — но было ясно, что уже слишком поздно. Наконец, когда к нему вернулось зрение, смотреть было не на что. Лишь в воздухе кружились коричневые листья, летала серая пыль, и чувствовался слабый запах упущенных возможностей. Кабал вертелся по сторонам, вглядываясь в далёкие горизонты, но нет, он был один, как и всегда.

Йоханнес Кабал, некромант, встречал новый день, сидя у полуразвалившегося и гниющего поезда на давно заброшенной ветке. Он обхватил руками голову, гравий у него под ногами весь был в соляных каплях, очки он отбросил в сторону, когда глаза заволокло слезами.

«Безумный Дэн» Клэнси тщательно обдумал свой следующий ответ. Он был преступником во времена Дикого Запада, и никогда особо не интересовался, что ждёт его после смерти; уж слишком был занят тем, что беспробудно прожигал жизнь. Тем не менее, когда он уступил противнику по результатам дуэли, его низвергли в бездну, где он поочерёдно встретился лицом к лицу с вечностью, Лимбом, и охапкой печатных листов. Последнее ужаснуло его больше всего.

Вопрос (Форма UNCH/14/K, Раздел 45, № 215) предваряло следующее предупреждение: «Бланк будет признан недействительным в случае нахождения любого метахронизма». Адское слово «метахронизм» (хотя он не был уверен, имеет ли оно отношение к Аду напрямую) не было знакомо Клэнси, и это его пугало. Уже семьдесят шесть раз он безуспешно пытался заполнить бланк формы UNCH/14/K, но ему никогда не говорили, в чём он ошибался. Трабшоу, мерзкий, гнусный Трабшоу говорил так: «У нас не хватает рук в каждом бланке ошибки отмечать. Тут тебе не школа, парень! Хочешь пройти вон в ту дверь, будь чуток повнимательней, понял?» Затем он гаденько хихикал и со стуком закрывал окошко. Клэнси чуть ли не физически напрягся, чтобы выбросить Трабшоу из головы и сосредоточиться на вопросе. Уже почти ответив, он рассеянно прибавил лишнюю палочку к букве «Л», а «Все ответы должны быть написаны ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ, если не указано иное», и превратил «ПЛОХОЙ, ХОРОШИЙ, ЗЛОЙ» в «ПЛОХОЙ, ХОРОШИЙ, ЗДОЙ.» Он остановился и уставился на ошибку, пытаясь стереть заблудшую палочку одной силой мысли. Не вышло. Он попытался переписать букву пожирнее, чтобы слово больше походило на правильный ответ, но у него получилось лишь «ЗАОЙ». Безнадёжно. Осталось только простоять в очереди ещё три месяца, чтобы получить бланк заявления на то, чтобы получить новую копию бланка с вопросами.

Его накрыла тень и прежде, чем он успел обернуться, что-то упало на высушенную землю между его скрещённых ног. Он протянул руку, чтобы это достать, и находка поразила его в самое сердце — святая святых, предмет, о котором он мечтал почти всё своё пребывание в этом богом забытом месте — ластик.

— Грязный немного, но стереть — сотрёт, — сказала тень. У неё был лёгкий немецкий акцент.

— Пользуйся.

Йоханнес Кабал во второй раз в жизни подошёл к Вратам Ада. Ничего особенно не изменилось, только над дверью привратника появилась пластиковая вывеска с надписью «Очередь здесь». Кабал направился прямо туда.

А у двери вереницу сменяющих друг друга претендентов на вечные муки временно прервал спор на повышенных тонах, который разразился между Хоули Харви Криппеном и Кунигунде Макамотцки, также известной как Бель Элмор, также известной как Кора Криппен.

— Почему я здесь? — театрально запричитала она. — Это он меня убил! И на куски разрезал!

— Кора, послушай, пожалуйста, — сказал Криппен, и явно не в первый раз. — Я тебя не убивал. Это было непредумышленное убийство. Несчастный случай.

— Значит, ты случайно расчленил меня и похоронил в подвале? В негашеной извести? Вот так случайность, жалкий ты червяк!

— Это просто минимизация негативных последствий, мэм, — сказал солдат США в очереди за ними. Он был известен тем, что лучше владел измельчителем документов, чем винтовкой.

— Но я ведь жертва! — закричала она. — Что я здесь делаю? Почему я здесь? Почему? Почему? Почему?

Артур Трабшоу поднял голову от картотеки, с которой всё это время сверялся.

— Прелюбодеяние. Несколько случаев, — сказал он скучающим голосом. Он взглянул на следующую карточку. Потом ещё на одну. — И весьма немало случаев.

Все посмотрели на Кору Криппен. Под всеобщим вниманием она слегка сникла.