Array Коллектив авторов - Невеста зверя (сборник)

Пока Акка Исмия рассказывала сказку, две женщины, Аэлла и Митар, вышли вперед, вдвоем неся короб. Они поставили его на землю и сняли с Катайи одежду, оставив на ней лишь берестяные лапти. Когда они открыли короб, Катайя в страхе отшатнулась. В коробе кишел целый рой красно-бурых, пятнистых божьих коровок, которых в племени еще называют «кровными сестричками». Наверное, их собирали целое лето.

– Только в хорошие годы удается набрать достаточно божьих коровок для цирникелы , – объяснила Акка Исмия. И тут Катайя поняла, что сложенные крылышки божьей коровки, полукруглые и пятнистые, напоминают небосвод. И правда, не каждый год божьи коровки выводятся в изобилии, но в это лето их было столько, что многие лесные поляны покрылись красными пятнами. Божьи коровки красно-бурые, как кровь, за это их и прозвали «кровными сестричками».

Катайя стояла голая, вся дрожа, а Аэлла и Митар подняли деревянные пестики и ударили по кишащим божьим коровкам, давя и круша. Раздался хруст и треск, и до ноздрей Катайи долетел острый запах. Она вспомнила, как в детстве играла с божьими коровками, и они, стоило до них неосторожно дотронуться, оставляли маленькие оранжевые пятнышки на коже. Теперь короб наполнился красно-черной пастой, состоящей не только из телец и крылышек божьих коровок, но и из их едкого сока.

Немало времени понадобилось, чтобы раздавить всех кровных сестричек, но Катайе показалось, что слишком рано настала минута, когда Аэлла и Митар выпрямились, закончив свою работу. Акка Исмия подошла к ней и, зачерпнув горстью пасту из короба, размазала ее за ушами Катайи, по шее, по груди. Затем она подала знак Аэлле и Митар, чтобы они последовали ее примеру, и вскоре к ней присоединились все другие женщины, кроме Арры, которая держала туесок. Они покрыли Катайю красноватой пастой, размеренно втирая ее в кожу, особенно в те места, где под тонкой кожей просвечивали вены.

Женщины хором повторяли ритуальные слова. Паста из божьих коровок уже покрывала Катайю с ног до головы. Голова закружилась, по коже забегали мурашки, все звуки казались невыносимо громкими.

Тут вперед вышла Арра с туеском. В нем лежала шляпка гриба, ярко-красная с белыми пятнышками. Еще одно подобие небесного свода.

– Приведи мальчика, – услышала Катайя голос Акки Исмии, словно издалека.

Аэлла убежала и вернулась с Кешем, юношей чуть постарше Катайи. Он с нескрываемым любопытством уставился на Катайю, до самых корней волос обмазанную раздавленными божьими коровками. Арра протянула корзину Кешу – тот нервно сглотнул, вынул шляпку гриба, отломил кусочек и положил себе в рот. Он какое-то время пожевал, потом скривился и выплюнул пережеванную массу на кусок бересты, протянутый ему Аррой.

Арра передала бересту Катайе. Та чувствовала себя все более странно – голова кружилась, она видела все вокруг с чудесной ясностью, и в то же время все ей было безразлично. Масса, которую она взяла в рот, была еще теплая, мягкая и немного слизистая. Она сглотнула и в тот же миг увидела, как Кеша скрутили рвотные судороги.

– В шомье всегда есть яд, – объяснила Акка Исмия безразличной ко всему Катайе. – Его вредное действие можно преодолеть, если гриб пожевать.

Акка Исмия подняла одежду Катайи с земли и помогла ей одеться, затем зачерпнула пригоршню раздавленных божьих коровок и втерла их в платье Катайи. Где-то далеко Кеш упал на колени на мох с посеревшим лицом, весь в поту, выплевывая желтую желчь.

Катайя стояла в круге женщин, а в голове у нее словно поднималась волна.

– Иди, дитя мое, – сказала Акка Исмия, взяла из рук Арры туесок и вручила его Катайе. – Иди ищи своего Бурого.

Катайя пустила корни и проросла в подлеске. Катайя пила лес, воздух и темноту. Сколько времени прошло? Она не знала. Катайя сидела, Катаяй лежала. Кожа ее горела и чесалась от едкого сока небесных сестричек, душа зудела и пламенела от яда небесного гриба. Только это был не яд. Шомья больше не вызывала у нее рвоту – Катайя доела все грибы в корзинке и нашла новые. Красный купол шомьи то и дело сверкал в чаще под осинами. Катайя пела про себя песни: