Эллис Нир - Страшные истории для девочек Уайльд

И именно Мрак предложил подходящее имя, по-единорожьи витиевато пропев:

Единороги любили малышку, несмотря на ее отличия от остальных. Она принадлежала к племени единорогов, по меньшей мере отчасти, и именно эту часть соплеменники ценили превыше всего. В сумерках она охотилась с самыми сильными самцами, а на рассвете играла с жеребятами, пропуская разноцветные гривы сквозь странные пальчики.

Девятнадцать лет прошло с того дня, как единороги нашли ее в лесу, и она по-прежнему поспевала за их галопом, только топтала землю не копытцами, а аккуратными беленькими ступнями. Все вместе они мчались быстрее ветра, словно отравленные стрелы.

В детстве Леди каталась на спине Луны, пока не осмелела до того, чтобы пересесть на Мрака и, вцепившись в его буйную радужную гриву, носиться по лесу галопом. Он был самым быстрым, самым сильным и самым старым единорогом.

Когда пришли охотники, первым исчез именно он.

Старая Луна нервно поигрывала хвостом. Ее встревоженное дыхание обдавало жаром затылок Леди. Мрак пропал два дня назад. Луна и Леди спрятали стадо в пещере самоцветов, а сами двинулись по прощальному следу, отмеченному каплями серебристо-голубой крови Мрака. След привел их к плакучей иве, которую Леди считала материнским деревом, и к шестнадцати охотникам, стоявшим полукругом.

Мрака нигде не было видно.

Как поняли Луна и Леди, охотники тоже принадлежали к странному людскому племени, но глаза и гривы их были цвета земли, а из гладких лбов не росли рога. И одеты они были во что-то странное, чего не встретишь в девственном лесу.

«О дерево-мать, – думала Леди, – прошу, лиши их своей тени. Пусть охотники покинут наш дом».

Но пришельцы вальяжно разлеглись на траве, прихлебывая из мехов, и принялись мериться трофеями.

Луна зубами потянула Леди за гриву, и они молча отступили в лес.

Лунный свет. Духота. Слишком жарко, чтобы уснуть. Леди хотела свернуться под шелковистым боком Мрака. Он был воплощенный холод, как морская соль, как ветра с берегов далеких ледяных островов, как плывущие по небу грозовые тучи. Лишившись Мрака, стадо утратило компас и очутилось в темной ночи без путеводных звезд.

Леди пела песни и играла с жеребятами, но еще она умела охотиться и ходила на промысел одна, не говоря об этом никому, даже старушке-Луне. Во время охоты она пела, обращаясь к лесным птицам и извиняясь перед рыбами, которым вспарывала животы.

Когда на поляну, где стадо остановилось на ночь, пролились первые лучи солнца, Леди вернулась с охапкой рыбы, ягод и корешков для своих собратьев. Старая Луна куда-то ушла – примятая трава на краю поляны напоминала о том, что мать единорогов провела там всю ночь.

Леди разбудила стадо, и все вместе они молча отправились на поиски Луны – Леди шла впереди, а Водоросль и Жемчужина, самые старшие единороги после Мрака и Луны, не отставали от нее. У плакучей ивы они не нашли охотников, а увидели только тонкий кровавый ручеек, стекающий к корням.

Леди упала на колени и отгребла от корней дерева пропитанную кровью землю. Ее дерево-мать не будет питаться от ее матери-единорога.

Один за другим единороги исчезали по ночам. Леди водила стадо к скалистым берегам, прятала его в пещерах под водопадами и в лесной чаще. Но каждое утро обнаруживалось, что пропал кто-то еще, оставив лишь следы борьбы и кровавые отметины на земле.

Леди перестала спать, а днем снова и снова водила перепуганных единорогов с места на место, но ради охоты стадо разделялось, и всякий раз возвращалось одним единорогом меньше. Стадо стало единым организмом, постепенно теряющим конечности и органы, а Леди чувствовала, что ее странное тело тоже меняется – часть его она похоронила в лесу, другую подвесила на дерево, третью утопила в реке. И так продолжалось до тех пор, пока от нее не осталась только тень, неподтвержденный слух.

И, наконец, исчезло все стадо – кроме одного, последнего единорога.

Крошечный жеребенок родился у Водоросля и Жемчужины; в честь деда, Мрака, его назвали Сумраком. Водоросль пропал в ночи, и Леди посвятила свою жизнь уходу за малышом. Она не отпускала его от себя ни на шаг. Днем она добывала еду, охотилась и пела, а по ночам гладила черную шерстку Сумрака, кормила его с рук перетертыми ягодами и мясом и тихо пела малышу ласковые песенки. Сама Леди старалась спать как можно меньше. Они страдали от нехватки еды и надежных убежищ: жеребенок был слишком мал, чтобы быстро бегать, слишком слаб, чтобы карабкаться по скалам и слишком истощен для долгих переходов или продолжительной охоты. Леди прижималась к нему щекой и чувствовала биение сердца под блестящей шкурой – не такой холодной, как у Мрака, но прохладной, словно соленый пруд. Разбавленный Мрак.