Мила Менка: Жемчуг покойницы

– Отчего же?! – возразил Недыбайло. – По-моему, Берков хороший рассказчик – и подробности весьма уместны. Не так ли, господа?

Ледак и Хвостов дружно согласились с ним, и я, благодарно посмотрев на Недыбайло, сказал:

– Однако Ивлев прав – время позднее, и я не стану томить вас излишними мелочами, тем более что рассказ уже подходит к концу.

…Егерь наутро чувствовал себя совершенно разбитым, а бледное лицо дочери постоянно стояло перед его взором. Поэтому, подкрепив силы нехитрым завтраком и стаканом крепкого вина, он, взяв с собою верного товарища, отправился на кладбище – чтобы самому найти вход в подземелье. Об этом стало известно со слов мальчика, служившего у егеря, потому что ни самого хозяина, ни его приятеля никто больше не видел – они сгинули в катакомбах.

По оранжерее пронесся вдох разочарования.

– И это все? – спросил Ледак. – И стоило ради этого тащить нас сюда, в этот цветник?! Мой чай даже не успел остыть!

Мне подумалось, что действительно зря, наверное, я привел приятелей в оранжерею, эгоистично решив, что шумная компания поможет разогнать мои детские страхи, связанные с этим местом.

– Господа! Я сказал, что егерь пропал, но история на этом не закончена! – попытался я спасти положение, решив продолжить известную мне историю новыми, пусть и вымышленными фактами.

– Вот как?! Тогда мы все внимание. Продолжайте, просим! – подал голос Хвостов.

– Да, Берков, продолжайте, – поддержали его Ивлев с Недыбайло.

– Исчезновение егеря не осталось незамеченным, и из города вскоре прибыл тайный советник Моршанский, которого к тому же связывали с пропавшим егерем добрые отношения. Две недели этот достойный человек с отрядом жандармов и добровольцев из числа местных жителей прочесывал местность и, в частности, злосчастное подземелье. Особенное рвение в поисках проявлял тот самый граф Суравов, который считал для себя раскрытие этих исчезновений делом чести. Ни егеря, ни его друга найти не удалось, но Моршанский выяснил нечто такое, что заставило его отправить в свой департамент срочное донесение. Через несколько дней граф Суравов был арестован как главный подозреваемый в похищении и убийстве всех пропавших. Граф, разумеется, все отрицал. В закрытой карете, под конвоем солдат, он был отправлен в острог для дознания, но и там упорно продолжал уверять всех, что произошла чудовищная ошибка и настоящий убийца на свободе.

– Так зачем ему было убивать своих невест? – не выдержав, спросил Ивлев. – Он что, этот граф, полоумный был?

– Да, весьма любопытно – зачем? – послышались возгласы.

– Терпение, господа! – торжественно сказал я. – Граф никого не убивал. Тайному советнику подкинули доказательства его вины, и он поверил, что граф виновен. К тому же оказалось, что из катакомб, которыми продолжалось кладбищенское подземелье, можно было попасть в подвал дома, хозяином которого был Суравов. В подвал этого дома, где мы с вами сейчас находимся, господа! Ибо впоследствии дом был перестроен, но фундамент, равно как и подвал, остался прежним!

На самом деле, известная мне легенда закончилась арестом графа, но я просто не мог разочаровать своих гостей и завершил ее по-своему. Как я и предполагал, последняя фраза произвела на моих гостей ошеломляющий эффект. Молодые люди открыли рты, чашка в руках Ивлева дробно застучала по блюдечку.

Насладившись произведенным на моих гостей впечатлением, я продолжил:

– Вы забыли про ведьму, господа. И егерь забыл свое обещание на следующее же утро. Но именно ведьма и поставила точку в этой истории. Дело в том, что рассказав о происшедшем своему приятелю, чтобы заручиться его поддержкой, егерь навлек тем самым на ведьму гнев убийцы. Откровения егеря подслушал тот самый мальчик, который рассказал потом всем, куда и зачем отправился хозяин, и вскоре эта новость облетела всех соседей. С приездом полицейского чиновника из города, ситуация только усугубилась. Десятки людей были опрошены – все, кроме ведьмы, которая бежала, бросив даже полученного от егеря бычка.

Однако убийце удалось-таки выследить ее. И чувствуя, что дни ее сочтены, ведьма ухитрилась передать в тайную полицию письмо, в котором указала его имя. Убийцей оказался управляющий графа, немец по фамилии Копхаут. В те времена любой иноземец звался «немцем», так что откуда он появился в здешних местах – никто не знал.

Я сделал многозначительную паузу, мысленно извиняясь перед бедным управляющим – за то, что наделил его демоническими свойствами, которыми он, скорее всего, не обладал…