Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть

Троица поднялась по широкой лестнице, укрытой старым ковром, и женщина, шелестя голыми пятками по плитам, проговорила:

– Проходите в аудиторию, доктор Джемаль. Они такие милые, вот увидите! Они вас ждут. Ли вас представит. А мне надо сменить обувь.

И она исчезла за одной из массивных дверей коридора – все они темнели невыгоревшими квадратами под недавно снятыми табличками; нигде не было видно ни одной дверной ручки. Да, ведь она что-то говорила в машине про ремонт.

Джемаль вошел в аудиторию и отметил, что там освещен, в основном, подиум. За лектором следовал Мастерс. Философ мельком оглядел собравшихся – их глаза смотрели на него с любопытством – и стремительно для его грузного тела взбежал к кафедре. Ему пришло в голову, что сейчас бы не помешала пара рюмок коньяку для бодрости: зря он тогда не выпил ту рюмку в Уорчестере! А бутылку Мастерс, наверно, не забрал…

– Добрый вечер, леди и джентльмены! – произнес он своим звучным баритоном, которым гордился.

Зал ответил хлопками, ревом, свистом, криками и топотом. Джемаль улыбался. Впрочем, примерно так его везде и встречали, так и должно было быть. Он подождал, пока смолкнет шум; но тот никак не стихал. Оратору пришлось несколько раз помахать аудитории рукой, а Мастерсу – грозно надвинуться на первые ряды, выставив голову с тяжелой челюстью, чтобы шум немного улегся. Ли Хань, который, вероятно, мог бы помочь, куда-то запропастился.

– Итак, леди и джентльмены, предмет нашего сегодняшнего разговора – так называемый Новый Халифат. Что же это такое, и почему эти простые слова повергают в ужас философов и политиков от Квебека до Белграда? Надо прежде всего заметить, леди и джентльмены…

Говоря, Джемаль оглядывал аудиторию в поисках слушающих ГЛАЗ. Обычно он отмечал три-четыре пары и равномерно дарил им свое внимание. Получалось плавно и хорошо. Но сейчас глаз почти не было. Точнее, были, но они оказались другими.

Под висящими на длинных цепях со шнурами конусообразными лампами сидели люди очень разношерстные. Впрочем, на лекции к Джемалю ходили и босоногие хиппи, и немытые, патлатые панки, и переодетые трансвеститы с накладными бюстами, и даже группы нудистов. Это не удивляло его. Но вот эти персонажи, расположившиеся за длинными допотопными столами темного дерева, выглядели и вовсе экзотичными. В третьем ряду сидела девица с короткими волосами – она была обнажена до пояса, а ее голенькие грудки украшали странные рубцы и синяки. Почти рядом с ней сидел раскормленный толстяк. Он и сейчас что-то ел из плоской банки, чавкая и даже не глядя на лектора. Иногда толстяк поворачивался и отрыгивал съеденное на колени соседа – тощего старика с наполовину бритым черепом. Тот не реагировал. Через ряд расположился прыщавый юнец, разложивший перед собой блокнот и ручку: только этой ручкой он без конца залезал в свое оттопыренное ухо, ковырял там ею, а потом, достав, с наслаждением облизывал, сведя к переносице глаза…

Джемаль читал лекцию, и читать ему становилось все труднее, потому что он натыкался на новых уродов, которые своим видом вызывали путаницу в его мыслях. Дородная краснолицая женщина в верхнем ряду, сидевшая с краю на скамье, задрала юбку и без стеснения мастурбировала. Двое сравнительно молодых геев вцепились друг в друга, и один, высунув большой розовый язык, вылизывал другу бритую макушку. Кто-то плескался руками в блюдце с водой, кто-то натягивал на голову блестящий презерватив…

Неожиданно на задних рядах послышался скулеж, началась свалка. Люди обернулись туда, заголосили.

– …и это несомненно является фатальным для всего… Мастерс! Черт подери, да разнимите их! – зарычал Джемаль, стукая по кафедре могучим кулаком.

Сид побежал туда, где летели вверх из-под стола клочья одежды и какие-то бумажные обрывки. Что произошло, Джемаль не разобрал. Но увидел, как вынырнувший из-под скамьи Сид Мастерс бежит вниз, сжимая что-то в руке. Это был кусок деревянной дощечки с отгрызенным углом. Лицо Мастерса выражало безумный ужас, что нечасто увидишь в среде профессиональных сыщиков Скотланд-Ярда.

– Джемаль! – закричал он дико. – Смотрите! Я узнал это место! Это Саутбернский сумасшедший дом!

Али Орхан Джемаль онемел и попятился. Он тоже ЗНАЛ это место. Будучи еще молодым и работая в Королевской психиатрической лечебнице святого Патрика при Хоментонском госпитале, он слышал о мрачном заведении в Саутберне – для маньяков, свихнувшихся преступников и проституток.