Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть

Когда она открывала дверь, капитан и вправду заметил там, под сиденьем, ее босоножки. «Бедненькая! – с теплотой подумал офицер, провожая взглядом легковую машину и автомобиль ВАИ. – Да, сына выносить – это вам не дерево посадить!»

Над КПП снова повисло тлеющее, ноющее мутным светом утро. В густом лесу торопливо перекликались первые птицы, пахло сыростью, прелым папоротником. Сысолятин еще раз перечитал предписание, позвонил дежурному по диспетчерской аэродрома и приказал:

– Посылай машину за Шмальцем! Пусть оформляет борт. Тут вон подполковник приехала – большая птица! И поднимай этих, которые с Москвы на «Боинге» прилетели.

Снова тишина. Сысолятин просматривал анекдоты, но слова почему-то уже не доходили до его ума. Тогда капитан кашлянул, достал из ящика стола чистый лист бумаги и стал рассеянно набрасывать:

Потом зачеркнул последнюю строчку и приписал:

Но и так не нравилось. Сысолятин зло укусил желтыми зубами кончик дешевой китайской ручки и задумался. Пение птиц, раздававшееся из леса, навевало романтическое настроение.

Но до конца погрузиться в творчество капитану не удалось. Хлопнула дверь КПП, вошел старший лейтенант Васнецов – его утренний сменщик. Сам Васнецов являлся классным пилотом, но был спущен с небес на землю за пьянку, а также за фантастический, даже по гарнизонным меркам, блуд. Вместо приветствия старлей громко рыгнул и поинтересовался, «какого хрена на базе с утра такой кипеш, и какого члена ему не дали доспать». Сысолятин оторвался от стихов и нехотя объяснил, что пришло предписание срочно отправлять московский борт в Алма-Ату. Ссориться с Васнецовым не хотелось, ибо он иногда делился с Сысолятиным женщинами, которых доставал порой буквально из воздуха, как фокусник – зайцев из цилиндра.

Сменщик устроился сзади, на кушетке, снял свои неуставные кроссовки, сразу наполнив комнатку легким зловонием синих носков, зевнул.

– Так это Мишка белобрысый за Шмальцем на своей савандалайке погнал? У, черт драный! Чуть не сшиб у боксов.

Сысолятин, не слушая его, тщательно выписывал:

Он сам был с Вятки, поэтому родной город прославлял неустанно.

– Лучезарен… – пробормотал Сысолятин. – Лучезарен! М-да. Рифма будет…

В этот момент Васнецов снова рыгнул – он мучился с жестокого похмелья – и заметил в пустоту:

– Вот же, епт! Тут служишь-служишь, а какая-нибудь шалава пару раз отсосет и вон уже в подполковниках ходит! Е-ка-лэ-мэ-нэ!

Сначала Сысолятин не обратил внимания на его слова, но в мозгу внезапно сложилась искомая рифма: «блядских!» Сысолятин дернулся, обернулся к Васнецову и спросил изумленно:

– Кто шалава?

– Да вон, – небрежно кивнул старлей в сторону летного поля, – стоит на взлетке, с техниками базарит. Подполковник! Я ее тут месяца четыре назад видел – подстилка Быкадоровская. И ведь живот уже где-то нагулять успела. А кого отправляют-то бортом, Вить?

Сысолятин не ответил. Посмотрел на свои неоконченные вирши. Потом спросил:

– Саня, ты за водкой в ночной магазин не хочешь сходить?

– Ха! – отреагировал с сарказмом Васнецов, шевеля пальцами в синих носках. – Думаешь, она даст? Мы ей за два пузыря должны. Щас!

– Записку напишу – даст! – твердо сказал капитан и начертал на бумажке несколько слов. Что его подвигло на это, он и сам не знал – сейчас действовал по наитию.

Васнецов, кряхтя, обул кроссовки, сдвинул набок кепи, забрал записку и ушел.

А Сысолятин еще раз просмотрел бумаги, заткнутые под створку форточки. Он снял трубку телефона и попробовал дозвониться до Шмальца – домашний не отвечал. Тогда капитан набрал номер дежурного по округу – короткие гудки.

В это время Васнецов, насвистывая, спускался по тропинке вдоль забора военной части. Не будучи дураком, он не пошел через ворота КПП, а, найдя неприметную лазейку в бетонных плитах, ужом скользнул туда и через секунду был уже на лесной тропинке.

А через пять минут после этого из мохнатых лап елей и березняка появились люди в темных, скрадывающих свет комбинезонах. В руках у них было что-то, похожее не то на чудовищно распухший АКСМ, не то на ручные немецкие электродрели-перфораторы без шнуров. Они залегли в кустарник по периметру – эта лазейка была перекрыта. Так же точно еще через пять минут в полукилометре от аэродрома по дороге пронеслась грузовая машина с фургоном и надписью «Аварийная». Скрипя тормозами, она развернулась поперек дороги. Выскочившие оттуда люди ловко развернули красно-желтые загородки, повесили знак «ОБЪЕЗД 5 КМ» да принялись ковырять ломами безупречный на вид асфальт. И с этой стороны база была блокирована.