Василий Ванюшин - Вторая жизнь (Иллюстрации П. Зальцмана, Ю. Мингазитдинова)

— Мне непонятно, почему вы скрываете от Мэй, где ее отец.

— Мы поступаем правильно, — нахмурился Макс. — Вы немножко знаете Юв Мэй и совершенно не знаете Изабеллу Барке. Если бы ей стало известно, где ее отец, — о! я уверен, ничто не остановило бы ее, чтобы встретиться с ним, повидать его. Нет, это кончилось бы плохо и для Августа и для нее. А так она думает, что отец скрылся за границей, и верит, что он вернется. Это не мешает ей работать.

— Но имя Барке может появиться в газетах, — высказал предположение Галактионов.

— Никогда. Из-за боязни, что это вызовет возмущение. Они постараются покончить с ним втайне. И сейчас назревает такая опасность.

Они простились. Макс вернулся к институту и поставил машину в гараж.

А через час он уже мчался на старенькой потрепанной машине по широкой автостраде, уходящей на юг. Макс выжимал из машины все, что она могла дать. Он еще не знал, как попадет в лагерь, знал только одно — туда надо проникнуть во что бы то ни стало.

Местность заметно поднималась, мотор перегревался. Вдали зажелтели в лучах вечернего солнца голые горы — они были из сплошного камня. Асфальтированная автострада уводила влево от гор. Макс свернул на узкое шоссе — на старую дорогу, проложенную через горный перевал в незапамятные времена. Лагерь находился правее, в трех километрах от шоссе. Проезд по этой дороге не был запрещен. Но часовые, охранявшие лагерь, отлично видели каждую машину, каждого человека на шоссе. Макс ехал и знал, что за ним наблюдают невидимые глаза. Напротив лагеря дорога просматривалась особенно отчетливо, она проходила лощиной.

…Часовые увидели на шоссе аварию. Старенькая машина — от мотора ее шел пар, — вероятно, отказала в управлении, и шофер не мог с ней сладить — на полном ходу она врезалась в каменный выступ.

Уцелел ли водитель? Машина стояла накренившись, испуская клубы пара. Ни одного человека не показывалось возле нее. Проезжих машин тоже не было: все, у кого мозги в порядке, давно предпочитают ездить не прямо через перевал, а в объезд, по отличной автостраде — это в три раза дальше, но ведь самая близкая дорога не обязательно та, что ведет прямо.

Наконец отворилась дверца, из машины выполз человек. Он с трудом поднялся и долго стоял, привалившись к машине, ощупывал голову и смотрел по сторонам. Потом он оторвал лоскут от рубашки и обмотал им голову. После этого он осмотрел машину и даже попытался ее завести, но у него ничего не получилось. Тогда он несколько раз прокричал, поворачиваясь во все стороны. Никто не отозвался. Человек постоял в раздумье, поднял с земли палку и, опираясь на нее, попытался подняться на противоположный скат горы. Но скат был крут, и пришлось отказаться от этой попытки. Человек повернул в сторону невидимых часовых и стал карабкаться по камням. Он несколько раз присаживался отдохнуть, ощупывал голову, охал, ругался, громко проклинал машину и себя за то, что поехал на ночь глядя этой дорогой, на которой нет ни души, и снова хватался за выступы камней.

Руки его ослабели, он сорвался и упал. И долго лежал без движения.

Макс открыл глаза, когда его толкнули в бок. Перед ним стоял коренастый солдат с автоматом в руках и биноклем на груди.

— Проваливай отсюда! — тихо и злобно сказал солдат и понял, что сказал глупость: человек не мог подняться на ноги, не только идти; из-под повязки по лицу текла кровь. Солдат постоял в раздумье и ушел.

Минут через десять он вернулся с ефрейтором. Макс лежал с закрытыми глазами. Ефрейтор ругал солдата — зачем подпустил сюда этого человека, пусть бы издыхал на дороге. Теперь надо ставить в известность дежурного.

Ефрейтор ушел, солдат скрылся в своем секрете. Максу пришлось долго лежать. Когда стало совсем темно, появился ефрейтор с двумя санитарами из лагерного госпиталя.

Лагерь был невелик, в нем содержалось несколько сот заключенных. Территория его напоминала карьер, врезавшийся в склон горы. Собственно, это и был карьер: заключенные выламывали в слоистой горе камень-плитняк. По краям карьера высились десятиметровые отвесные стены, выложенные из камня. По этим стенам в несколько линий была протянута колючая проволока и в нее включался электрический ток. Заключенные жили в каменных пещерах, выдолбленных в крайней стене карьера.

Однажды поздно вечером, когда заключенные укладывались в своих норах спать, явилась санитарная комиссия. Она придирчиво осматривала подземные казематы. Один из членов комиссии, оставшись с Августом Барке с глазу на глаз, шепнул несколько слов…