Яна Завацкая - Холодная зона

— Знаешь, что самое противное? Что гибнут люди вокруг — ладно. Это война, понятно. Что страшно — тоже… можно привыкнуть. А вот что я никак понять не могу — почему их-то надо было убивать?

— Кого — их? Цзяофани?

— Они маоисты. Такие же простые крестьяне, как наши. Нормальные люди. У них руки такие все, в мозолях. Они же раньше тоже… может, досыта редко ели. Понимаешь? Я не знаю, почему так получается. Мы как-то в плен взяли троих. Я раньше дурак такой был, думал, это какие-то враги, буржуи. Предатели. А тут сидят нормальные люди, такие же, как мой отец, брат. Один молодой был. Люди как люди, свои же. Их расстреляли потом.

…Нет, ты не думай, это все правильно. Я потом об этом с комиссаром говорил, у нас девушка была комиссар, Чен ее звали. Так вот, она мне объяснила. СТК ведь всех принимает, и их бы приняли. Но для этих СТК — это социмпериализм, мы для них враги. У них самоуправление в деревнях, они против централизованного планирования. По их мнению, у нас власть не в руках трудящихся, а в руках партии. А у них будто партии нет, можно подумать.

— Это как анархи.

— Анархи или там троцкисты — они больше в Европе и в Латинской Америке. А у нас — вот эти были. Это же они войну начали, понимаешь? Для них у нас этот… тоталитаризм. А они за народное самоуправление. На самом же деле при этом в деревнях у них все равно выделяются богатые. Это регресс, понимаешь? Возвращение к родоплеменному строю. А что крестьяне — ну так их обманули. Всякие интеллигентные прикормленные сволочи, может, даже оплаченные специально. Так Чен объяснила, и я понял. Очень много обманывают людей.

— Так всегда было. Всегда обманывали.

— Нет, ты не думай, я не колебался из-за этого. Они тоже наших расстреливали. Вообще, там же не размышляешь много. Вот есть свои — а есть враги, их надо убивать, и все дела. Но вот тогда я понял такую вещь, про классовую борьбу. Я когда маленький был, в школе нам еще говорили, мол классовая борьба неизбежна. Но мы это так представляли, что это война против буржуев и их наемников и прислужников. Понимаешь, о чем я?

— Да, наверное. Как в «Битве за будущее».

— Вот-вот, там как раз графика такая. Хорошая игра. Там магнаты ФТА, в костюмчиках, военные откормленные сидят, беспилотниками управляют. Солдаты тоже — в спецкостюмах, зверские убийцы. Я раньше как-то так войну представлял. И про этих нам объясняли — мол, прислужники буржуазии. А они нормальные, обыкновенные люди, из бедноты. Но если их не убить — они убьют нас.

…Нельзя слишком просто мир представлять. Не делится мир на две половины. На черное и белое. Ну или красное и коричневое. То есть делится, конечно, на классы. И да, все эти красно-черные, тигровые, оранжевые, сияющие, наксалиты, цзяофани — все они в конечном итоге оказываются за буржуев, за частную собственность. А то и прямо из ФТА финансируются, как на Филиппинах, например, выяснилось, или в Индии. Но как это все сложно, Ли. Если бы ты знала, как все это сложно!

— Все равно виноваты буржуи! Пока существует ФТА, все будет вот так. Они будут нанимать, подкупать и обманывать. Пока мы не разобьем ФТА. Когда-нибудь, — Лийя помедлила, боясь насмешки, особенно от такого человека, как Бинх, но все же произнесла, — когда-нибудь я пойду воевать с ними.

И замерла, уйдя в себя, ожидая снисходительного «да ты не представляешь, что такое война», «не дай тебе разум» или «лучше бы тебе о чем-то другом подумать». Но Бинх протянул руку и коснулся ее плеча. Его черные глаза смотрели серьезно.

— Пойдем вместе, — просто сказал он.

Она лежала на земле, полешко под головой, слева приятный жар от костра, вверху — небо, которое и темным-то не назвать, с полной луной, усыпанное мелкими стразами звезд. Бинх сидел рядом, скрестив ноги. Ворошил прутом угли, взбивая в небо всполохи золотистых искр.

Ли медленно жевала галету, и это было очень вкусно. Необыкновенно вкусно — после такого-то дня.

— Я экзамен сдам? — спросила она. Бинх кивнул.

— Сдашь. Кроссы, силовые, гимнастику — мы все подтянули. И если поход будет — сдашь.

Ли ощутила вялое, но приятное шевеление внутри при мысли, что и ее, наверное, примут в юнкомы. Даже не верится. Она — юнком!

— Спасибо, — сонно пробормотала она, — ты так со мной возишься.

Бинх накинул на нее одеяло.

— Спи, — сказал он, — я подежурю пока. Посижу. Ты спи.