Игорь Денисенко: Проект Повелитель

Членистоногие всё еще скребут к стене, где меня видели, а передо мной выросли не очень приятные рожи. Кто такие? Почему не знаю? Но они, кажись, знают меня. Дело у них есть для Толстого. На высотку полезть надо, а, зачем надо, не говорят, ага, значит, силишек у самих нет, и не всё так просто, и засада там полная, жопой чую, и обратно поклажу тащить. Вот, значит, как? А не пошли бы вы, незнакомые морды, сами! Вот, значит, как, уважаемый Толстый только может! Еще бы! Я, конечно, не Муха, Муха с его костями вряд ли такой подъем осилил бы или осилил бы за месяц, а им позарез сейчас надо.

Надо соглашаться, так понимаю, по крайней мере накормят и проводника дадут.

А там видно будет. Даже трех проводников дадут. Одна пара бойцов от нас сразу откололась и пошла на подъем с другого конца здания.

Я со своим проводником начал приглядываться к этой стене. Внутрь ни-ни, там такая бяка, которой детей малых перед сном пугают. Неведомая и невидимая, а кто увидел, уже не расскажет.

Вот и близится долгожданный краешек крыши. Но что-то мне проводник не нравится, как в том анекдоте: не нравится – не ешь. Суетной становится, глазенки прячет. А где наши подельники (те двое), и чем в данное время занимаются, тоже непонятно, и это настораживает.

А, была не была! И вот проводник мой летит вниз, аки птица, расправив крылья, орет и гадит. Шучу, конечно, не мог я позволить, чтоб он нашумел сильно и больно ему было. Свернул я ему шею по-тихому, а потом в полет отправил. Скажем: несчастный случай, не повезло парню, сорвался. Там наверху меня двое ждут, а двое не трое, еще посмотрим, чем дело кончится.

На крыше здания меня ждал сюрприз. Крышу венчал охраненный шпиль. Шпили на доме не такая уж редкость, редкостью была махина, нанизанная на него, как голубь на шампур.

Н-да, до вершины шпиля шагов тридцать, и примерно посередине она и застряла. Побитая ржавчиной, как шуба молью, со следами зеленой краски и двумя подвесными пулеметами. Вертушка – вот это лакомый кусочек! Я прилег отдохнуть, подождать подельников и заодно обмозговать, как туда забраться. Через полчаса появились двое бойцов с угрюмыми рожами и языками на плечах. Отсутствию своего товарища они даже не удивились. Душевные ребята.

К этому времени я уже знал, как туда залезть, только не знал, как живым уйти, когда всю эту красоту им отдам. Нет, вы подумайте! Взять и за здорово живешь отдать оружие в руки придурков! Это всё равно, что дикому псу горло подставить. А что мне мешает добраться до пулеметов, да завалить этих дурней, а потом свалить отсюда подобру-поздорову? Если пулеметы, конечно, не заржавели, если, конечно, смогу их открутить, если, конечно… Короче, куча сомнений, кроме одного: как туда залезть, я знаю, и я туда залезу! Поэтому сразу отверг советы товарищей насчет закидывания кошек на агрегат. Гнилой он, ненадежный. Шпиль, конечно, крут, ни стыков, ни скоб, взглядом зацепиться не за что, гладкий, как девичья коленка, но и я не пальцем делан. Как лезут по веревке? Ручками и ножками. По дереву – аналогично. А если его не обхватить? А до ближайшей ветки метров пять? А вот для этого есть веревка, перекидываешь ее с той стороны дерева, а с этой стороны берешься за два конца руками и, по мере необходимости уменьшая петлю, передвигаешься вверх. Так я и сделал. Запасную веревку прихватил с собой, и попер наверх.

Тяжек труд борцов, страшно далеки они от вершины. Придумать всегда проще, чем сделать. За полчаса я порядком выдохся и взмок, пока, наконец, уцепился руками за открытый люк и забросил измученное тело во чрево машины. В бок больно уперлась сумка с инструментами, у поясницы здорово мешала фляжка, и еще что-то колкое уткнулось в спину. Я обернулся. Э, да это не иначе как покойничек, вернее, его остов, и лежу я сейчас с ним позвоночник к позвоночнику. Рядом жизнерадостно скалится череп с выразительной дыркой во лбу, а под ногами небрежно валяется предмет, которым такие дырки делают.

Очень полезный предмет, нужный в хозяйстве. Это мы приберем, а пока пару глотков из фляжки. Предмет оказался не только невзрачен на вид, но и небоеспособен, обойма не вытаскивалась, и сам он не взводился, прикипел насмерть. Вздохнул и, заткнув его за пояс, прикрыл рваным свитером. Надо будет навестить одноглазого Хаймовича, он в таких делах дока. Снизу подали голоса любопытные:

– Эй! Ну что там? Чу, нашел? Есть че?

Я выглянул вниз. Поистине, любопытство – одна из самых сильных эмоций, она даже придала выразительность этим скучным мордам.