Юрий Симоненко - Работа над ошибками

Там, посреди каменной беседки в зимнем саду, Шедареган видел голубую, как и Агар, планету, имевшую, в отличие от последней, даже не две, а целых три луны, одна из которых, Авлис, была родиной Аиб-Ваала. Видел заселенные аивлянами планеты Системы Олиреса и Асфилихтеса. Видел другие звездные системы. Видел потрясавшие воображение своими размерами корабли аивлян, в сравнении с которыми самые высокие горы Агара были все равно что лежавшие у подножия пика Мертвой горы мелкие холмики против самого пика. Шедареган видел много удивительного, видел архитектурные сооружения аивлян, видел памятники их древней культуры, видел превращенные аивлянами в цветущие сады некогда безжизненные планеты, луны и астероиды, но самым удивительным для Шедарегана было само общество Аиви. Это был мир… богов? сверхлюдей? Нет, это были люди. Пусть другие, не похожие на агарян (особенно это относилось к аивлянским женщинам, у которых, в отличие от агарянок, было только по две груди), но люди. Среди них встречались такие же чернокожие, как и агаряне, и даже с желтыми и с белыми глазами, но большинство имели кожу других цветов, среди которых преобладали оттенки синего и красного, а также белого и бронзового. Но не внешним видом аивлянское общество поразило Шедарегана. Это было общество истинно равных: аивляне не отличались происхождением (даже само понятие «благородства» было для них, по словам Аиб-Ваала, древним архаизмом), среди них были более и менее талантливые, более и менее знатные (скорее, пользовавшиеся большей или меньшей популярностью среди тех или иных сообществ по интересам), но все они считались равными друг другу. Их женщины были во всем равны мужчинам. Причем были и такие, кто не являлись в строгом смысле, физиологически, мужчинами или женщинами, и такие, кто, оставаясь мужчинами или женщинами в полной мере, отдавали предпочтение лицам своего пола, и за то нисколько не осуждались окружающими. (В отличие от заведенных агарской Церковью лицемерных порядков, когда иерархи-мужеложцы преследовали и истязали мужеложцев-прихожан, которым не посчастливилось иметь благородного происхождения.) Были и такие, кого секс вовсе не интересовал, — эти были заняты до конца непонятными Шедарегану, сколько ему не объяснял Аиб-Ваал, исследованиями или странным творчеством. Были бесплотные призраки, жившие в машинах, в связывающих миры аивлян инфо-сетях. Были и обладатели вовсе не человеческих, фантастических тел… Некоторые аивляне были птицами, другие походили на львов; иные обитали в океанских глубинах и были похожи на агарских левиафанов; иные, оставаясь внешне похожими на людей, имели тела-машины — они состояли из сложных механических деталей, лишь имитировавших облик человека, а иные и вовсе состояли из несметных полчищ микророботов размерами с молекулу и могли подобно скульптуре из песка рассыпаться на месте чтобы тут же воспрянуть в другой форме… Аивляне не испытывали нужды ни в пище, ни в одежде, ни в крыше над головой, — все это было у них в любом месте любого аивлянского мира. Они совершенно не владели никаким имуществом, вроде земель или домов, — разве что дорогими им как память предметами (причем ценность таких предметов для их обладателей определялась не деньгами, а степенью важности предмета для них самих, — дорогая сердцу как часть воспоминания фигурка из дерева или алмаз размером с кулак вполне могли иметь для них равную ценность). О таких вещах, как деньги, агаряне знали лишь из древнейшей истории своего мира и из историй иных, менее развитых миров. Миры аиви захватили Шедарегана. Мысливший и до того весьма либерально, Шедареган стал одержим идеей превратить Агар хотя бы в некоторое подобие Аиви — у него появилась ЦЕЛЬ, которой он теперь был готов посвятить всю оставшуюся жизнь. Его товарищи, ставшие теперь министрами, советниками, губернаторами провинций, начальниками служб… держались одного с ним мнения и были полны решимости изменить свой мир.

С учетом того, что технологический уровень Агара был к тому времени достаточно высок, а цивилизация вся была сосредоточена на единственном на планете материке, у Императора и его министров были все основания надеяться увидеть плоды своих трудов своими глазами. И Шедареган был твердо уверен в том, что ему не придется умирать с призрачной надеждой на то, что когда-нибудь далекие потомки закончат их труды и создадут светлое будущее для своих детей.

Сразу после Революции, когда Агар узнал о событиях двух с половиной тысячелетней давности — событиях, о которых помнили лишь немногие избранные и о которых было непринято говорить даже в высших кругах — названных кем-то очень давно и довольно метко «скрытой историей», многие поначалу отказывались верить тому, что видели и слышали, настолько невероятной казалась им открытая правда. Содержавшаяся в памяти дискоида видеохроника была тогда показана по телевидению: агаряне увидели Императора Архафора, каким он был; увидели его сына — Азргона, тогда еще мальчика, которому по возмужанию предстояло положить начало мировой войне и ввергнуть Агар во тьму на века и тысячелетия; увидели Учителя… Понадобилось время, чтобы люди до конца осознали произошедшее. У Императора Аиб-Ваала было время. И были средства, с помощью которых правду узнали и правде поверили.