Сергей Волков - Важнейшее из искусств

Вереница из пяти телег с осужденными выехала на пустырь, когда солнце уже поднялось над горизонтом. Впереди и позади скорбной процессии нестройной толпой шагали штурмовики с топорами на плечах; тощие тюремные клячи тащили деревянные клетки, в которых звенели цепями приговоренные к смерти. Глеб бросил в горошину микрофона: «Пора!» и продрался сквозь ветки, на ходу вскидывая парализатор.

Через несколько секунд все было кончено. «Серые» громоздились в пыли неопрятной копошащейся грудой, возницы кулями осели на передках телег. Глеб по очереди сбил замки, ребята из опергруппы вытащили заключенных наружу. Осмотрев освобожденных, Глеб уселся на землю, привалившись спиной к тележному колесу.

– Его здесь нет, – устало сказал неизвестно кому, и тут же добавил: – Никита, «подними» вон того борова.

…Монах, получив дозу стимулятора, икал и с перепугу никак не мог сотворить оберегающий знак, бестолково тряся пальцами перед заплывшим жиром лицом.

– Где Бурд Кривые зубы? – тщательно выговаривая слова, в третий раз спросил Глеб. – Его приговорили к смерти. Где он?

До толстяка наконец дошло, что от него хочет страшный незнакомец с закутанным черной тканью лицом. Он перестал икать и вполне связно прохрипел:

– Во дворце… ночью увезли. Дон Рэба… Помилован. По личному приказу Его Величества…

– И все-таки я не понимаю, – сказал Глеб. – Почему именно он? Гайсано Толстого они прибили гвоздями к воротам. Седому оружейнику из пригорода, тому, что придумал счетную машину, сожгли в горне руки. Алхимику Шайгору вставили в уши кожаные воронки и заливали в голову кипящее масло до тех пор, пока оно не полилось из глазниц и ноздрей. А этого… Почему?

– Потому что важнейшим из искусств… – ответил Раух и замолчал, не закончив фразы…

© Сергей Волков