Сергей Шведов
ПАЛ ВАВИЛОН
Рассказ
…пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы, и цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от великой роскоши ее…
…и восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее…
…и купцы земные восплачут и возрыдают…
…ибо в один час погибло такое богатство!
(ОТКР.18:1–24)
Келарь вломился прямо вот так с грязными сапожищами в чистенькую келейку отца игумена:
— Пал Вавилон!
— Чего орешь–то? Как это пал?
Отец игумен совершал дотрапезно свои сто земных коленопреклонений перед святыми ликами, чем очень гордился, — семьдесят пять лет как никак у него за плечами, а не берестяной короб.
— Пал, пал Вавилон, великая блудница! — загремел ключами на поясе келарь, по–медвежьи переминаясь с ноги на ногу. — Древлеправославным некого больше бояться.
— С чего это?
— Нету больше страха.
— Чего мелешь, пустомеля?
— Вечный враг повержен.
— Кем?
— Временем, — пожал необъятными плечами келарь. — И льдами.
— Богом, дубина стоеросовая! За такие слова на костёр отправляют, святотатец.
Келарь вздрогнул и затрясся могучим телом. Даже аскетическая пища в монастыре не смирила буйной плоти келаря. Он съежился, как мог, перед игуменом, дабы выказать смирение.
— Точно, авва отче, никем, окромя Бога! Никто древлеправославных боле не может погубить. Русские люди таперича без пригнёта инославного могут жить повсюдно.
— Ну и что для тебя, дурака, это значит?
— А то, авва отче, что мы можем повсюду ходить свободно, а не ховаться в таёжной топи. И не проситься у незваных гостей в своей же хате под лавкой переночевать. Простор земной перед русскими снова открылся на все четыре стороны!
Отец игумен кряхтя поднялся и устремил горящий взгляд на кощунника:
— Кому еще неведомо, что грех великий меня тревожить в часы молитвенных сокровений! — грозно пророкотал игумен, потом сменил гнев на милость: — Теперь, святым ликам поклонясь и перекрестясь, внятно ответствуй, кто русским волю даровал?
— Бог всемогущий очистил землю от вражьего воинства.
— Откуда сие известно?
— Проезжий купец в пути шествующий, Никита Афанасьин сын, сказывал — пал Вавилон, царство греха и разврата. Теперь прозываться русским человеком никому не постыдно, не зазорно и не опасно.
— А что опосля того падения осталось?
— Ничего! Вольный простор божий и свобода от инославного пригнёта для в пути шествующих. Иди куды хошь и ходи себе безопасно по своей воле!
Игумен прикрыл глаза птичьими веками, похожими на пергамент, и с минуту промолчал, перебирая чётки. Потом спросил:
— Кто это сие слыхал из наших?
— Монахи и послушники. Может, кто из посадских.
— Зачем впустил гостя–смутьяна в наш острог?
— Мирские властники мне неподотчётны, авва отче! Захотят — любого беса впустят в ворота.
Игумен пожевал бескровными губами и спрятал глаза за насупленными бровями. А келарь всё тараторил невнятной скороговоркой:
— А с его свитой, авва отче, прибыли семеро наших былых ватажников, коих ты велел по–за четыре лета тому назад из стен монастырских изрыгнуть. Казаками теперь прозываются. Бают сказки, что грядёт житьё вольготное и безопасное по всей былой земле Русской.
— Верно сказал — посадские миряне любого беса в острог пустят. Не люди то, а бесы, понял? Искушать нас посланы. А ты поверил, Евфросий, слабый ты на искушение. Кайся, грешник слабоверный! На колени!
Келарь бухнулся лбом о пол, словно деревянная колокольня рухнула на пожаре.
— Какую епитимью на меня наложишь за грех слабины духовной, отче? — чуть ли не со слезами на глазах приподнял он покаянную головушку.
— Месяц на чёрных сухарях и холодной воде! Того Никитку Афанаськина вели на кол посадить, а изгоев наших в железаА заковать, в яму бросить и живыми закопать, дабы другим неповадно было вольной волей по миру шастать да чужаков на нас наводить. Почему сам не отрядил того?
— Да как, святой авва отче, сие соделати, ежели они оружённые и на зверях библейских верхом сидят?
— Что за звери такие?
* * *
Посадские ребятишки, не ломая шапок, бежали по монастырскому подворью и голосили как оглашенные:
Читать дальше