Catherine de Froid - Боги от науки

— Второе за этот день, — заметил Костя. — Извините.

— То есть, конечно, вы незнакомы с правилами оформления и ленитесь подписывать законы, но задачи решаете правильно, а они, да будет мне позволено заметить, довольно нестандартные. Более того, по большей части ход ваших мыслей почти совпадает с моим.

— Ваши мысли я не читал, — поспешно сказал Костя. — Хотя вы мне не поверите.

— А что, это тоже возможно? — опешила Галина Александровна.

— Я не пробовал, но, думаю, смог бы. Только это свинство.

— Знаете что, Костя, — предложила физичка, — заходите ко мне иногда. Порешаем задачки, попытаемся разобраться в устройстве мироздания, покажете мне, что вы такое творите со временем.

— Во время ОБЖ? — невинно спросил Костя.

Учительница рассмеялась:

— Не думаю. С расписанием разберутся, посмотрим. — Она поднялась: — Всего хорошего, извините, что отвлекла.

— Всего хорошего, — откликнулся Костя.

За его спиной кто–то заметил:

— Смех физички — жди конца света.

— Ну уж прямо! — отозвался Костя. — Что вы на нее сразу?

— Слухи ходят, каким она зверем на других уроках.

Костя вспомнил опоздавший в полном составе десятый класс и пожал плечами:

— Зачем же всему верить?

— Втюрился! — возвестил неизвестный остряк.

С тех пор эта легенда и закрепилась. Костя ловил себя на том, что смотрит на одноклассников как бы с высоты прожитых лет и ничуть не обижается.

«Вроде бы, все есть. Ума больше, чем у многих, он быстрее, нестандартнее. Недостатка идей нет никогда. Склонности чуть не ко всем видам деятельности, творчества. Физическая подготовка тоже отпад–отпадом, внешность на уровне. Много талантов. И что? И ничего. Всегда один, друзья какие–то вымышленные. Мысли всякие в голову лезут. Идеи не дают плодов. Творчество не дает отклика. Жизнь вроде бы и имеет смысл, но я чувствую, что к нему никогда не приду. Безысходность приходит и обволакивает, обволакивает…»

— Опять за свое? — полюбопытствовал входящий в комнату Женя, кажется, забывший выключить подглядывание за чужими мозгами. — Я‑то не обижусь, а вот нужно ли оно читателям?

— Я и публиковать не собирался, — признался Степа. — Так, просто накатывает временами. В бабу превращаюсь.

— Так превратись на недельку, в чем проблема.

— Пробовал. И в умных, и в красивых, и в счастливых. От них–то и заразился этим бабьем. Скажи спасибо, что не превратился в юную стервочку.

— Понятно… — вставил Женя, вроде бы, собираясь начать говорить что–то свое.

— А один раз, — продолжал жаловаться Степа, — попал в девушку аккурат в момент, когда она собиралась… хм… на свидание. Параметры поленился установить. В итоге сначала долго–долго красился, потом целовался с парнем, потом чуть с ним не… Пардон. Закрыли тему. Скажи что–нибудь хорошее.

— Я подглядел, твои авторские экземпляры прибудут минут через пятнадцать. Ты как, решил уже, кому раздашь?

— Ну, понятно, Косте…

— Еще бы!

— Может быть, тебе.

— После той книги обо мне ты просто обязан.

— Остальное не знаю. А Косте я уже почти дарственную надпись придумал.

— Не озвучивай, пожалуйста.

— И не думал.

Звонок в дверь.

— Вспомнишь… — начал Степа. — Блин, нет ведь положительного варианта этой пословицы.

— Входи, Костя! — Дверь открывал, конечно, Женя. — У нас для тебя сюрприз.

— А у меня для вас куча вопросов о смысле жизни и наших способностях.

— Ничего не знаю, трудов не читал, — отозвался Женя. — Заходи, задавай вопросы первопроходцу. Только он сегодня самодоволен.

— Степа, я, конечно, старших уважаю, но ты разумен, как адронный коллайдер, а длина твоих извилин исчисляется сотнями световых лет! — выдал Костя, немножко полистав книгу.

— Я вот тоже говорил, — согласился Женя. — Слушать ничего не хочет.

Во–первых, на форзаце красовалось Степиными каракулями: «Косте — прототипу, выходцу и, так и быть, другу». Это было не то чтобы сверхгалантно, но вполне в духе Степы. Беда была в другом.

— Какого заклинившего электрона ты не додумался сменить хотя бы имена персонажей? А если…

— А если — что? Если я написал бестселлер, и это прочтут все твои знакомые?

— Если этот авторский экземпляр найдет моя мама.

— Да не будет ничего. В крайнем случае подашь на меня в суд. — Произнося эти слова, Степа слегка затормозил и изменился в лице. — И кстати, где это ты видел реальные имена?

Костя открыл книгу, чтобы ткнуть Степу носом в авторские ляпы, но ничего не нашел.