Юлия Шульц: Сомниум

После того, как он спас меня в ту ночь, я не могла отказать ему и послушно следовала этой новой неудобной программе. Страшнее всего было ходить к ручью перед самым закатом. В сумерки старик начинал особенно кряхтеть и кашлять и с криками о помощи просил пить. Я стремглав бежала за водой, боясь, что внезапно накрывавшая поселение темнота настигнет меня вдали от хижин. Самое неприятное, что единственным средством борьбы с темнотой был огонь, разведение которого я пока не освоила. Когда я возвращалась, Энди обычно уже не кашлял и лежал, прикрыв глаза.

— А ну-ка, девочка, расскажи-ка, что было после того, как ты оказалась на парашюте? — спросил он, лукаво улыбаясь.

— Ты правда хочешь это знать?

— Конечно, — подтвердил Энди.

— Ты хочешь услышать эту грустную историю лишь для того, чтобы позлорадствовать над несчастными пользователями?

— Я буду просто слушать, — подмигнул старик.

— Ну, хорошо, слушай, смейся, мне все равно.

Я передала ему новый кукурузный початок и сказала:

— Когда все приземлились на землю, началась паника. Обжорство, лихорадки, компьютерные ломки, потеря рассудка, агрессия — вот что я видела. Люди блуждали по образовавшейся пустоте, не говоря друг другу ни слова. Нам было унизительно предстать друг перед другом в таком беспомощном виде, и мы отводили глаза, когда наши пути пересекались. Почему так? Вы ведь тоже бедствуете, но бедствуете вместе.

— Если бы мы не держались сообща, мы бы долго тут не протянули. Вы не привыкли общаться вне Системы, поэтому ее крах сделал пользователей беспомощными. Система разобщила вас, но ее отсутствие быстро исправит ситуацию. А ты вот молодец, что пришла к нам!

Он снова закашлялся, и я поднесла к его губам воду. Я положила руку на свой живот и слегка погладила его. Тюрьма — самое неподходящее для родов место. Пока я старалась не думать о том, как все будет происходить без квалифицированной помощи, решив, что начну об этом беспокоиться, когда на моей пальме будет сто засечек (я вела отсчет своей беременности, вырезая крохотные полоски на коре дерева).

— Никогда не думала, что моя программа так изменится.

— У тебя теперь нет программы, наслаждайся, — поблескивая своими хитрыми глазами, заявил Энди.

— А ты наслаждаешься, скажи честно? — спросила я его.

— Я уже привык, — буркнул он и протянул руку за новой порцией.

Я подала ему початок, и он с благодарностью посмотрел на меня.

— А ты знаешь, мне уже лучше, — вдруг сказал старик.

— Правда?

— Да.

Я радостно улыбнулась.

— Значит, боли больше нет?

— Совсем нет, — подтвердил Энди.

— Это очень хорошо.

Вдруг я заметила, как что-то копошится в его волосах, и прищурилась, пытаясь лучше разглядеть. Странное существо скручивалось в комок и скользило вниз, будто болтаясь в воздухе. Я склонилась над головой старика и запустила руку в его спутанные волосы. Насекомое трепетало на тонкой незаметной нити. Я с криком начала махать руками вокруг головы Энди.

— Что ты делаешь, девочка? Остановись! — он испуганно вытаращил на меня глаза.

— У тебя на голове кто-то есть! Какое-то насекомое, — крикнула я, продолжая махать руками.

— Да пусть уж лучше оно там и останется. Остынь!

Я остановилась и шагнула назад. Старик сидел и улыбался от уха до уха.

— И тебе не было противно лезть в мои волосы? — немного поразглядывав меня, спросил он.

Я оторопела.

— Не знаю. В тот момент я не думала об этом, — сказала я, сама себе удивляясь.

Все шло своим чередом. Рассветы сменяли закаты, утренняя прохлада растворялась в раскаленном воздухе, а вечерняя роса, словно капельки пота после трудового дня, появлялась в скрученных листьях бамбука. В тот день, когда Эрон впервые взял меня за руку, я узнала, что если водить пальцем по песку, будет оставаться след, и можно написать: «Эрон». Песок здесь на берегу просто создан для этого занятия. А еще за последнее время я узнала, что если провести по коже осокой, она оставит тонкий порез. Если наступить на горячий уголь, получишь сильный ожог. Укус змеи может быть смертельно опасен, если вовремя не отсосать яд. Если бросить камень в воду, он мгновенно утонет, а деревянная щепка — нет. Большая рыба лучше всего клюет на живца. Тростниковые домики ненадежны, они легко могут быть разрушены ураганом. Если на берегу моря во время отлива соорудить стену из камней, то во время прилива рыба заплывет внутрь и попадет в ловушку, когда вода уйдет. Из апельсина можно выжать вкусный сок, а осиное гнездо, напоминающее с виду серую розу, лучше не трогать. Всему этому я буду учить своего ребенка. У него не будет Персонализатора и программы. Все, что у него будет, это его жизнь и новый мир вокруг. Так много и так мало, все и ничего одновременно.