Филимон Грач - Промзона

Мы по-прежнему живы, но относительно земных привязок по времени и тех невероятных расстояний, когда рвутся все связи вообще, можно сказать, что мы все уже давно мертвы. Но парадокс заключался в том, что шесть «штрафников», подобранных кое-как, насильно сколоченных обстоятельствами в экипаж авантюристов, сейчас были даже ближе друг другу, чем самые близкие родственники? Так бывает, потому что миллионы километров пути нивелируют разногласия, превращая человека в странный конгломерат ощущений, чего, наверняка, достигают только самые приближённые к богу.

Мы мчались в чёрную космическую пустоту спасать незнакомую нам экспедицию во главе с чокнутым австрийским учёным. Стрёмно ещё было оттого, что проделывать это опять предстояло нам, скандально известным русским космонавтам, почему-то никак не желавшим становиться астронавтами.

В космическом задании чётко сказано, мол, планета «Икс-Прозедс-200» – это типичная планета-парадокс, что-то вроде дыры в дыре, но только бублик был кем-то съеден давно. Пресловутой античастицей?

– «Сурикаты»! ЦУПу ответьте! – раздалось по громкой связи и лампочки, дублирующие звуковой сигнал, вспыхивая в беспорядке, стали мельтешить разноцветными огоньками на приборной панели.

– Эй, млекопитающийся! – Манул локтём ткнул спавшего рядом соседа, – Салогрей, Гору буди! Гора, а Гора!

Не смотря на окрики и толчки справа, человек по прозвищу «Гора Мышц» пробуждался неактивно, сонно жуя губами.

– «Сурикат»-Манул на связи, товарищ генерал! Гора Мышц? – переглянувшись с Лаки Мэном, сидевшим справа от него по кругу, Манул улыбнулся, многозначительно кивая ему головой в сторону сонного командира: – Гора Мышц в себя приходит, товарищ генерал! Никак нет! У нас здесь сухой закон! Расчётное время? 2.40 по Гринвичу. Есть! Так точно!

Спрашивая Манула глазами, Лаки Мэн сначала касается двумя пальцами лба, а потом их же прикладывает к левому плечу, намекая на погон с большой маршальской звездой и тут же, в сгиб согнутой в локте правой руки, он ребром кладёт ладонь левой – жест в России более чем популярный. Оба ржут.

В ЦУПе на эти их вольности решили закрыть глаза, так как если говорить по чести, то экипаж «Стрейнджера» не совсем обычный. Можно сказать, «космические штрафники»…

В это время командир Гора Мышц успевает проснуться окончательно и теперь он тоже пялит свои красные с пересыпа глаза на товарищей, что так же, как и он, полусидели-полулежали в своих ложементах с согнутыми в коленках ногами.

– Что там? – Гора Мышц вертит башкой в гермошлеме, но Манул находится вне зоны его видимости, так как его ложемент закреплён на кулисе справа через Салогрея. Тогда, чтобы помочь командиру, Салогрей жестом показывает ему: «кажется, у нас проблема!»

– Манул, ЦУП уже ушёл со связи?

– Так точно, командир.

– Не в Армии, Манул! Кончай пресмыкаться! – возник Малой.

– Не лезь, Малой! Током вмажу! – Манул огрызается, но это тем более неуместно сейчас, так как все до единого космонавты пока что намертво впечатаны в свои кресла.

– А мне лично, насрать! – подал голос Тонкошей, этот вообще находился от спорщиков с противоположной стороны кулисы.

– Мужики! А кто у нас бортмеханик? – Малой не унимается, но толпа тутже скопом набрасывается на него, с иронией вопрошая.

– Кто, да ты же! Забыл?

Опять слышен смех и кашель, кто-то явно переусердствовал с юмором.

– Не, а серьёзно… А кто у нас врач? Ты, Салогрей?

– Ага! Из меня врач, как из цыгана конезаводчик!

– У нас теперь здесь все врачи! – басит старый вэдэвэшник Лаки Мэн, – а тебе что, Манул, пись-пись захотелось?

– Смейтесь, смейтесь! А у меня, между прочим, пакет уже полный!

– Ты не на старте ли его зафигачил сразу? – зубоскалит Малой.

Народ опять прикалывается, но скорей всего это тоже от страха. Чем дальше от Земли, тем больше мандраж.

– Так, блин, кто скажет! Мы что теперь, в собственном дерьме утонуть должны?

– Не, правда, командир! Надо с этим что-то делать! – Лаки Мэн впервые вступился за Малого…

– По инструкции, мужики, кто первым проснулся, тот будит остальных!

– А кто у нас первым проснулся, ты, Малой?

– Да не Малой, а Манул! – пробасил Лаки Мэн.

– А-а, ты, котяра? – снова лезет Малой.

– Током вмажу!

– Во, во! – снова послышался скрипучий голос Тонкошея, – даже страшно подумать, как мы с этими памперсами, да по Марсу!

– Не паникуй, парень! – Гора Мышц манипулятором похожим на небольшую пластиковую указку с загнутым концом, комбинационно жмёт на одну за другой кнопки у себя над головой, потом на клавиши, щёлкает тумблерами рядом с шильдиками и на экране от его действий сверху вниз тутже начинают медленно скользить столбики какой-то информации. На какое-то время тишина в отсеке воцаряется гробовая, но вскоре опять, словно подвывание из ада, слышится узнаваемый голос Тонкошея.