Роберт О`Брайен: Z – значит Захария

Я могла бы еще много писать обо всем таком: о том, что мне пришлось придумать с тех пор, как я осознала, что одна и останусь одна, может быть, всю оставшуюся жизнь. Самой большой удачей стал магазин – и не просто магазин, а супермаркет, с самыми разнообразными товарами благодаря частым визитам амишей. Другой удачей оказалось то, что война закончилась весной (она и началась весной, конечно, – война продлилась всего неделю), так что у меня было целое лето на то, чтобы понять, что к чему, пережить страх и подумать о том, как пережить зиму.

Об отоплении, например. В доме была мазутная печь и газовая плита. Одновременно с телефонами выключилось и электричество, а без него печь не работала. Газовой плите ток не нужен, но я знала, что мои два баллона рано или поздно кончатся и никакая машина не приедет заменить их. Но в доме было два камина: один в гостиной, другой в столовой, и в дровяном сарае лежала вязанка уже готовых дров. Я понимала, что этого не хватит, и потому посвятила заготовке дров немало утреннего времени весной, летом и осенью.

Закрыв остальную часть дома, мне удалось сделать эти две комнаты довольно теплыми – по-настоящему теплыми, не считая пары совсем уж холодных дней, да и тогда дело обошлось дополнительными свитерами. Экономно расходуя газ, я растянула его почти на всю зиму; потом пришлось готовить в камине, что, конечно, неприятно: все кастрюли в саже. В сарае есть старая угольная плита, на которой мама готовила, пока мы не купили газовую. Этим летом я собираюсь попытаться – то есть собиралась – затащить ее в дом. Она неподъемная, но попробую разобрать ее – уже смазала маслом все винты, чтобы отошла ржавчина.

Я начала эти записи утром, пока отдыхала. Потом еще поработала, пообедала, и вот уже скоро вечер.

Дым пошел снова. Он точно на нашей стороне хребта Клейпоул. Насколько я могу судить, примерно на полпути между хребтом и холмом Бёрден. Значит, он (они? она?) видел долину и зеленые деревья, поскольку хребет выше нашего холма. Долину оттуда видно – по крайней мере дальнюю часть, – я сама не раз смотрела на нее. Поэтому можно было бы полагать, что он поспешит. Пройдя до Динтауна или в другую сторону, на восток по «девятке», он видел только мертвую землю, какую видела я, выглядывая из долины: все серое и коричневое, черные скелеты деревьев. Он, полагаю, не видел по пути ничего другого. И застрял между хребтом и холмом Бёрден… Там всего около восьми миль – так нет, остановился на полдороге и разбил лагерь!

Пожалуй, завтра утром схожу к вершине холма, залезу на дерево и понаблюдаю. По дороге не пойду – есть тропа выше по склону, идущая в том же направлении, но лесом. Вообще, в лесу много троп, и я знаю все. Если пойду, возьму одно из ружей, легкое, 22-го калибра. Я неплохо стреляю, лучше Джозефа и Дэвида, хотя тренировалась только на банках и бутылках. У большого – папиного – «винчестера» слишком сильная отдача. Я стреляла из него, но все время дергалась, спуская крючок, и промазывала. Конечно, я не собираюсь пускать в ход ружье, да и вообще не люблю оружие. Но просто чувствую, что надо бы взять его с собой. В конце концов, я не знаю, чего ждать.

Сегодня надо принести в пещеру побольше воды и наготовить впрок. Когда он спустится в долину, готовить на костре я уже не смогу. Днем он увидит дым, ночью – пламя. Разжечь костер в пещере не удастся – мы с мальчишками попробовали однажды, и густой дым тут же выгнал нас наружу. Сегодня я приготовлю курицу, сварю несколько яиц и напеку кукурузного хлеба, так что не придется сидеть на одних консервах. По крайней мере, первое время.

За водой можно ночами выбираться к ручью. Но, думаю, безопаснее сделать запас. У меня шесть больших бутылей из-под сидра с крышками.

Это было еще одним вопросом, который требовалось решить, когда кончилось электричество: вода. Около дома была – и есть – скважина, около шести футов глубиной, с электрическим насосом. У нас имелся электрический водонагреватель, душ с ванной и прочее; но, конечно, все это перестало работать еще до того, как моя семья уехала. Так что воду нам пришлось таскать. В скважину ведро не опустишь – она слишком узкая, поэтому оставались только два ручья. Один – его видно отсюда – течет мимо пещеры, спускается к дому и поворачивает налево к пастбищу, где разливается в большой пруд, даже в маленькое озеро: чистое и довольно глубокое, с лещами и окунями. Другой: ручей Бёрден (в честь нашей семьи, как и холм, – Бёрдены были первыми, кто поселился в этой долине) – больше и шире и к дому ближе. Он вьется вдоль дороги и вытекает из долины через узкое ущелье на юге. Это даже, скорее, небольшая речушка, очень красивая. Была.