Это в деревне на самый крайний случай покойника можно за оградой кладбища похоронить, а то и вовсе в саду закопать. В городе без бумажки никуда не денешься.
– Быстро только, – проворчала тётка, отступая.
Я шагнула внутрь, в комнатушку, оборудованную под лавку, протолкалась к прайс-листу, судя по виду – только сегодня приклеенному вместо старого, присвистнула. Ай, молодцы, до чего быстро сообразили! Препираться с огрызающимся продавцом бесполезно, он ничего не решает, продавить директора я, наверное, не сумею. Вот ведь незадача: столько народа перемёрло, а всякая дрянь жива-живехонька. Придётся к шефу обращаться. Обещал помочь, значит, сделает. Рычаги для того, чтобы надавить на агентство, у него есть.
Шеф был в кабинете, как и все наши, собравшиеся попить чайку и отдышаться. Там же оказались те двое, что брали выходные для похорон.
– С гробами я решу, – сказал шеф. – С транспортом сложнее: катафалк у них всего одни. Кто платит, тот и заказывает музыку.
– Скинемся, грузовик арендуем, – отмахнулся коллега. – С могильщиками что делать? Техники копать не хватает, вручную разве? Ни за какие деньги договориться невозможно, я пробовал.
Шеф кивнул.
– Я думал, дворника-таджика попрошу друзей подогнать. А он тоже…
– Сами выроем, – вмешалась я. – Вас здесь двое взрослых сильных мужчин…
– Почему двое? А я? – вскинулся Вадим.
– Обижаешь, Мария.
– Прошу прощения. Четверо сильных мужчин, ну и я в деревне выросла, лопатой махать умею. Выроем. Только, Олег Афанасьевич, при всем уважении…
– Действительно, – снова подал голос Вадим. – Не надо вам. Всё-таки руководитель руководить должен, а не ямы рыть.
– Так и скажите: стар стал да немощен, – шеф, поморщившись, потёр левое плечо. – Спорить не буду. Поможете?
Мы нестройным хором подтвердили: поможем.
Шеф заночевал в кабинете, комнатушку дежурного эксперта – всё равно ночь по городу мотаться – уступили мне, мужчины устроились в помещениях кафедры, сдвинув столы в классе. Сколько спала – не засекала, отключилась, не раздеваясь, и проснулась, когда совершенно зелёный дежурный эксперт зашёл в комнату. Из краткой, несвязной, но крайне эмоциональной речи кое-как удалось выудить, что хоть и ездили с милицией только на очевидный криминал, но всё равно это чересчур для одного. Особенно, если учесть, что среди милиционеров треть личного состава выкосило.
– Брешешь, – не удержалась я.
– Они так говорят. А «Скорая» вообще говорит, что у них чуть ли не половины нет.
– Брешут.
Потому что поверить в это – проще сразу застрелиться. Современный город без милиции и «Скорой»…
Шеф подтвердил – преувеличивают. Но ненамного. Так называемые помогающие службы пострадали от неведомой напасти куда сильнее, чем в среднем по популяции. Впрочем, официальной статистики до сих пор нет.
Трупы везли.
Студенты по расписанию не появились. Вадим позвонил в деканат – оказалось, старшие курсы сняли с учёбы в поликлиники и на «Скорую». Раньше так делали на пике эпидемии гриппа, и то не каждый год. Сейчас, похоже, работать действительно некому.
Судя по доносившимся из дальних помещений крикам, среди посетителей то и дело начинались скандалы. Посовещавшись, мы решили: экспертам к родственникам не ходить. Некогда. Раз уж санитары в любом случае будут с ними общаться, пусть они и отдуваются. Им тоже некогда, но, по крайней мере, младший медицинский персонал имеет право сделать лицо кирпичом, мол, ничего не знаю, от меня ничего не зависит. К обеду даже непробиваемый, казалось бы, Михалыч начал смолить одну сигарету за другой и огрызаться.
Какая-то бойкая тётка умудрилась неведомым образом прорваться в секционный зал – и кулем осела у стеночки. Нянчиться с ней никто не стал: положили на каталку, вывезли в помещения для посетителей и сдали на руки мужичку, назвавшемуся мужем. Тот, вместо того чтобы лупить супругу по щекам или что там делают граждане, приводя в чувство бессознательного родича, начал хватать санитаров за рукава и громким шёпотом предлагать деньги. Чтобы кого-то там, фамилию санитар не запомнил, вскрыли без очереди. Санитар послал мужичка по всем известному адресу правда, вернувшись, про предложение рассказал. Маршрут предполагаемого путешествия мы одобрили. Было дело, я и сама за такие вещи деньги брала, не стесняясь, – если уж родственникам горит похоронить тело непременно на третий день после смерти или вообще в те же сутки до восхода солнца, пусть оплачивают сверхурочную работу. Да и коллеги подобным не брезговали, если уж начистоту. Но выбирать между богом и маммоной банально не было времени. Поди найди в этом бардаке «внеочередной» труп. Тем более что все они сейчас «внеочередные».
Читать дальше