Владимир Григорьев - Помиловка и электрон

По фронтовому рефлексу, по окопному, Чарли мгновенно пригнулся, «Никак артобстрел, — почудилось бывшему окопнику. — Но попадание не прямое. Наплевать!»

Он слишком глубоко нырнул в пучину переживаний содеянного. Память без всякой натуги высветила слайды криминальных ночек и деньков. Высветила свежо и ярко. Даже подмена курортных пальм с певучим фонтанчиком на безобразный саксаул ускользнула от его внимания. Внутренний кинофестиваль затмил внешний, показушный.

Так уж был устроен этот Чарльз. С диких времен, когда он еще числился никчемным Джоном Смитом, страстная способность с головой уходить в затеянное дело, будь то по малолетству распродажа экстренных газет или жвачки, купленной оптом по дешевке, не говоря уж о фундаментальных операциях происков власти и наживы в зрелые лета, не брезгуя в выборе средств. На любое, даже мокрое, дело Джон выходил с высоко поднятой головой, потому что не гнушался этой крепкой черепушкой заране с дотошностью вникнуть в чертеж замысловатой операции. Ну, меченые головы и летели, что твои кочаны с грядки. Так что не от фонаря достиг недвижимости, счета в банках под шифром, страха и почтительности от равных себе, вообще престижа. Потому и замаливать было чего олдермену Чарльзу Диллону.

Антураж окружающей среды по ходу покаяния менялся круто. Как только в микрофон Распятия повалил наконец авторский текст открыто кошмарного содержания, электроника Киберии сенсорно аукнулась раскатами зловещего грома из грязно-багровых туч под распростертым на них ниц беднягой. Потолочные тучи хмурились и сгущались, предвещая гром и молнию. Чахлый саксаул и щетинистые хари кактусов угрюмо сменились провальным пейзажем зловонных ущелий, заваленных отбросами производства пищевых и ширпотребных консорциумов.

«Кажись, в Россию занесло», — мелькнуло у Джона-Ивана.

Солнышко, загнанное электроникой в пятый угол Исповедальниц, разыграло из себя астрономическое солнечное затмение. Над тыквой Хозяина распростерся полуночный мрак созвездий — тоже перхоть бросового пошиба. Да плевал Чарли на затмения. На помойке родился, пропитание в отбросах добывал. Ну а в данный момент — транс, транс, нервическая отключка. Но пена изо рта покуда не пузырится. Подождем. Главный транс — впереди.

Да, кипение биополей плоти Чарльза сотрясалось вспышками картин тяжких воспоминаний, но пока закаленный организм его крайностей патологии наружу не плескал. Отработав по заявленному списку положенный раунд саморазоблачений, он позволил себе чуть передохнуть, косясь на стрелку психометра. Пока не зашкаливало. Группируя организм к следующему раунду схватки с Небом, Чарли огляделся. Снизу клоки багровых туч рвали зигзаги ослепительных молний. Солнца и в помине не было, да хоть бы месяц появился на утешение бытия. Куда! Даже звездная перхоть сгинула, оставив взамен пару крабовидных кровавых сверхновых. А справа и слева у плеч хмарь серных клубов роилась, густая, глаза ело. И из ядовитых испражнений лезли мерзкие хари с рогами, строили Диллону глазки со своих козьих морд. Апокалипсис, конец света!

Черт с ним, надо терпеть. Финиш близок. Чарли попытался размять коченеющие суставы. Ноги шевелились худо, вязли в магме громокипящих туч. Насупился, пихнул от себя какое-то сатанинское рыло, пробормотал:

— Ведьма на метле летит, черт копытами семенит. Тьфу тебя! — И нечистый дух усунулся, завоняв смрадом, во мрак тучи. Завопив, Джон рухнул, взвизгнул: — Убил, каюсь, кончил раба Божьего Билли. Овцу стада Твоего приделал! Да эта твоя сучья овечка покойная на меня чемодан улик напаковала. Конкурент дьявольский! Прекратил я его, о-о-о…

Стрелка индикатора транса поперла к смертельной отметке. Джо кувырнуло на спину в тучу, изогнуло дугой. Эпилепсия грянула внезапно, без теней симуляции Пораженный пароксизмом, Чарльз Диллон утонул в тучке, прошептав напоследок:

— Жена его затребовала своего благоверного укокошить. Блудила со мной, она, жена-то. Со всеми блудила… — Тут пена запузырилась в пасти поверженного, лепет оборвался. Последняя то ли звезда, то ли дыра черная лопнула гнойным пузырем во мгле мироздания, разразившись ослепительной молнией. Пространство мироздания пьяно зашаталось во всех измерениях, фиолетовый зигзаг, шипя в искрах, пронзил тело неживого супергрешника Чарли.

Нам, советским материалистам, отвратительны гримасы корч отвратного героя данной криминальной конкретики. Но мы горячо одобряем это наказание по заслугам. Доступный любой кухарке наш материализм, фабриковавшим наши души с малолетства, только приветствует самобичевания глубочайше ошибочного идеализма на случае пришибленного молнией то ли Джона Смита, не то Ивана Кузнецова, в общем — Чарли Диллона.