Владимир Григорьев - Свои дороги к Солнцу

Профессор, отстукивая каблуками, сбежал по трапу на взлетную полосу и шагнул вслед за рулоном. Ковер неслышно бросился прочь. Бросился, но тут же притормозил, приноравливаясь к скорости, доступной для человека, отвыкшего от своего истинного, заданного земным притяжением веса.

— Направо, налево, вперед, — диктовал кто-то невидимый с диспетчерского пункта, и профессор с удовольствием подчинялся, легко скользя в разверзающейся перед рулоном толпе.

Приятно быть весомым! Приятно подчиняться! Полтора года он командовал всеми сразу, грустя о времени, когда можно было командовать лишь самим собой. Ах, приятно командовать только самим собой! Вот все встречают его здесь, на Земле. Он вернулся. Все хотят, чтобы он заговорил, зажестикулировал. А у него комок в горле, как вата. Что сказать? Какую речь? Не расскажешь об этом и не напишешь…

(Видели бы они его лицо тогда. Когда щит гравитонов вздрогнул и прогнулся. И осколки брызнули, завихрились на силовых линиях. Хорошо, что не видели!)

Народ встречал профессора глубочайшим молчанием.

— Никаких эмоций! — приказал медицинский консилиум. — Нервы профессора на пределе!

Никто из них, врачей, не знал наверняка, на пределе или как. Последнее время психоиндикатор слал совсем непонятные графики его состояния. Кривые выписывали лепестки, бутоны, соцветия, а то выходили на идеальное плато, парили над осями, как птицы над степью. Врачи путались в графиках, дискутировали. Но каждый ставил себя на его место и говорил: «На пределе!»

Да, за полтора года кабинетной работы он привык к абсолютной, вакуумной тишине. Отзвуки земной суеты не проникали в глубины герметично закрытого кабинета, подвешенного в космосе где-то меж Землей и Луною. Оттуда он и руководил всей этой прекрасной, захватывающей и, что греха таить, настолько интеллигентной операцией, что всего несколько интеллигентов Земли решились поднять руку, отвечая на вопрос: «Кто же?..»

«Берегут, что ли, мои барабанные перепонки? — размышлял профессор, тревожно вглядываясь в молчащие толпы. — Почему молчат?»

Конечно, распоряжение бдительных охранников здоровья было излишним. Никакое тысячеустое, стадионное «ура» не могло сейчас перекрыть радостной бури, валами идущей в груди профессора.

Большой Сводный Цветомузыкальный в десятую часть силы мурлыкал попурри из протонных маршей. Профессор махнул рукой: «Громче!» Дирижеры испуганно оглянулись на музыкантов.

— Еще громче! — профессор решительно рубанул ладонью по воздуху.

Одна из рубиновых труб, рискуя, звякнула, распустив потоки лазерных разноцветных лучей, самоходные барабаны на воздушных подушках грохнули, и народ пришел в движение.

— У-у-р-ра! — трибунно покатилось над обнаженными в почтенье, головами.

Профессора вознесли на руки, а ковер покатил в обратную сторону.

Да, провожали его не так. Затемненный стартодром, дюжина испытанных сотрудников, молчаливые президенты академий. Приглушенные звуки команд. «Блок питания…» — «Готов!» — «Датчик критических масс…» — «Готов!» Он отклеил карман, сунул туда магнитофон, снова заклеил.

«У любви, как у пташки, крылья!» — зудело в кармане.

В общем-то тогда, перед стартом, план операции прочно гнездился в голове профессора. Силовое поле помощнее, в его полюсах гравитаторы для искривления пространства, ну и так далее. И он, пожалуй, был спокойней других, не знавших этого плана и не имевших своего. Он уже понял кое-что, успел сопоставить, сравнить. Но сказать об этом вслух пока не решался. Сказать — значило запугать многих, а в те дня нервишки и без того действительно стали сдавать. «Потом, через месяц, оттуда», — твердо решил он.

Задача состояла в следующем. Полтора года назад из-за случайных, как казалось поначалу, внешнекосмических причин возросла скорость вращения Земли вокруг Солнца. Да, со дня на день скорость все возрастала и возрастала. Расчет на уровне домашнего задания школьника показал, в какой день и какой час Земля, покачивая материками, сорвется с древнего маршрута и помчится, говоря ненаучно, в тартарары. (Впоследствии он, этот расчет на уровне школьного задания, и вошел в стандартные программы заданий на дом, вытеснив из них более частную и решаемую с меньшим энтузиазмом задачу отрыва Луны.)

Расчет посложнее выдал траекторию дальнейшего путешествия. И уж совсем замысловатый комплекс вычислений раскрыл одну особо неприятную деталь: пройдя по сложной эллипсоспирали, земной шар точно вонзится в центр дальней планеты Пятак, прозванной так за ее внешнее сходство с распространенной монетой. Тогда… Тут уж и каждому ясно, что произойдет тогда. Фейерверк осколков!