Ольга Скубицкая - Тропою сна

– Он передумал, – выразительно глядя на Лема, сказал Янош.

– Ну вообще-то нет, – чуть прокатившись на пуфике вперед и вернувшись обратно, сказал Лем. – Но пожалуй, это будет несвоевременно, оставим до критической ситуации.

Побледневшая Эля так и замерла в прихожей, обессиленно опершись о стену.

– Хватит пугать. Ты что, ее не знаешь? Напридумывает черт знает чего.

Лем промолчал, явно придерживаясь своего мнения, поэтому вибрацию мобильника в наступившей тишине услышали все.

– Да, мам, скоро буду, только успокою парочку параноидальных психов, – сказал Янош в трубку и отключился. – Так, мальчики и девочки, срочно меняем тему. Чего он проснулся?

– Сказал, что в комнате много кричащих дяденек в синей одежде.

– И?..

– Потом они куда-то ушли, на их месте появилось что-то приемлемое, и он уснул.

– Интересно, – оживился Лем.

– Еще бы, судя по описанию – военные, только вот откуда он о них знает, да еще и в таких исчерпывающих подробностях, у нас даже телевизора нет, – девушка в напряжении морщила лоб.

– Да откуда угодно, например девочка в группе рассказала. Где-то я тут у тебя видел успокаивающий чай.

Янош встал и начал открывать все подряд дверцы полосатых кухонных шкафчиков, пока не нашел нужную упаковку. Щелкнув кнопкой чайника, он шагнул в прихожую и потянул Элю за руку. И только когда усадил на жуткое творение современного модерна из кучи блестящих металлических трубок и всучил чашку с горячим напитком, источавшим запах валерьяны, продолжил:

– Детский психолог говорил тебе, что для ребенка это нормально, неокрепшая психика способна выдать любые неожиданности. Лучше подумай о том, что у Эмиля скоро день рождения, спланируй подарки, стол, список мероприятий в конце концов. – Янош старался всячески отвлечь друзей от совершенно нелепых, как ему казалось, мыслей; в их троице он еще с детства был отрезвляющим началом.

– Он только через две недели, – напомнил Лем.

– И что? Нужно все обсудить заранее.

Спустя полчаса, выжав из Эли, все еще находившейся в растрепанных чувствах, варианты возможных подарков, Янош успокоился. Разговор съехал с опасной темы на более земную и приятную. Ну а на этапе обсуждения плюсов и минусов различных украшений для детской молодой человек посчитал свою миссию выполненной.

– Ладно, я пошел. Ты со мной?

Лем, прервавшись, отрицательно покачал головой.

– Дай угадаю… – но хмурое выражение, появившееся на лице шатена, просило его не продолжать. Янош махнул рукой, а Эля кинулась заворачивать какие-то сладости собственного приготовления для женщины, которую еще со школы мечтала назвать свекровью.

Пока она шуршала пакетами, отвернувшись в сторону, Янош недвусмысленно жестикулировал Лему, чтобы он больше не поддерживал расстраивавшую Элю тему. Лем состроил равнодушную мину и развернулся к окну.

Эле так хотелось попросить двери не выпускать Яноша, но дверь, к сожаленью, не понимала человеческой речи.

– Отец? – проводив Яна и вернувшись на кухню, спросила она.

Парень нахмурился.

– Тебе компьютер сегодня нужен?

– Нет, буду спать. Перетаскивай его в зал, только потише, Эмиль может проснуться. Пойду постелю диван, не забудь, там ножка шатается.

– Я же в прошлом месяце ее починил. Уже не помнишь?

– Угу. На нем же спишь только ты, да и то редко.

– Ну почему же, один раз спал Ян.

Девушке не нужно было долго вытаскивать из памяти на свет тот случай, он как раз относился к эпизодам жизни, которые Эля бережно хранила и порою любовно перебирала в голове, как олимпийский чемпион золотые медали, а еще снабжала деталями, не имевшими ничего общего с реальностью. Позже, лежа в постели, она вспоминала ночь, чуть больше двух лет назад, когда Янош единственный раз остался у нее. Переутомленный после рабочего дня, уснул прямо сидя на диване. Она осторожно сдвинула его красивую голову на подушку и просидела до утра, рассматривая классические черты лица, черные как деготь пряди идеально постриженных волос, атлетически сложенную фигуру. Вдыхала знакомый до мельчайших оттенков запах мужского тела и мечтала, мечтала, мечтала…

Из прихожей пробивалась еле заметная полоска приглушенного света. Лем работал. Сон не шел, и даже привычные размышления о Яне, ранее способные при любых раскладах вернуть ее в приподнятое расположение духа, не могли отогнать другие – настойчивые, тревожные, изматывавшие. В мыслях девушки наравне с Яном уже давно царил и другой персонаж – маленький, голубоглазый, улыбчивый. С тех пор как Эля, едва живая, выбралась из горящей машины, прижимая его к груди, жизнь разлетелась на мелкие осколки, которые затем срослись в другом порядке в нечто, уже с трудом напоминающее прежнее. А сердце, которое всегда казалось переполненным только одним человеком, расширилось и впустило крохотное горько плачущее чудо. Чудо, даже не подозревая о том, оплакивало своих погибших родителей, а прибывшие на место аварии медики долго не могли вырвать из рук потерявшей сознание девушки рыдавший зеленый сверток.