Ли Галли - Светлая полоса

Браслет снова тревожно запульсировал. Алекс ожидал продолжения разговора с Риткой, но это сообщение было не от нее. На этот раз была голография.

На официальной министерской подложке бегущей строкой скользило: «Александр Деброш, вам надлежит немедленно явиться в зал Ответственности»

Что?!

Алекс подскочил на лежанке и сел. На шутку было не похоже. Неужели так быстро сработали министерские связи Риткиного отца? Браслет повторно завибрировал и то же самое сообщение побежало по верху голографического светящегося куба, всплывшего над коммуникатором.

Алекс в растерянности стоял посреди комнаты, решая, что с собой взять и как одеться. Но коммуникатор вибрировал как сумасшедший, не давая времени на размышления. Алекс переключил дисплей, нажав иконку вызова такси, накинул белую приготовленную к экзамену рубашку поверх футболки и вышел из комнаты.

Мать и бабушка затерялись где-то в глубине квартиры, кажется их голоса доносились из дедовского кабинета. Алекс порадовался, что не придется ничего объяснять и никого успокаивать.

Его бы кто успокоил. В волнении он плохо осознавал, что происходит вокруг и что делает он сам, когда садился в подлетевший с характерным звуком к самой входной двери желтый «свисток».

Не ищи ее. Не пытайся вступить в контакт, укусит, а потом и сожрет. Да, сейчас это так. А может быть и всегда было и будет так. Она точно не знает. А кто что-то точно знает про себя? Только самоуверенный тупица.

Кира медленно легла на пестрый ковер, закинула руки за голову и, выдохнув, с усилием вытянула правую руку и левую ногу, потом наоборот. Затем опустила руки плашмя вдоль тела и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

Она знала, что в банде ее квартирку называют «Змеиным логовом». Вполне соответствует названию банды – «Змеиный клубок». Образ змеи ей всегда нравился. Змея – это угроза, но не угроза тупой силы. Это ожидание умной игры, которая может закончится для вступившего в нее смертельной мгновенной схваткой.

Она не ела уже больше суток. Надо бы поесть. Но сил встать и что-то приготовить не было. От одной мысли о еде ее затошнило.

Неужели это действительно произошло?

Два года назад она установила одно простое, но незыблемое правило, которому должны были подчиняться все в их банде. Нельзя убивать.

С тех пор все свои вылазки они планировали с особой тщательностью. Кира умела это делать. И за два года им ни разу не пришлось применять оружие и вступать в перестрелку.

Но сегодня случился сбой. Не по их вине… «Хотя, – подумала Кира, – не дело себя выгораживать. Значит сами тоже что-то сделали не так». Она в который раз прокрутила в голове события этого дня.

Они брали поезд на станции по многократно отработанной схеме. Как вдруг с фланга их атаковала другая банда. Странные типы не пытались отбить у них часть состава. Они стреляли по ребятам Киры.

И застрелили Мамусю, 17 летнего щуплого парня, всего полгода назад попавшего в Хаос. Свое прозвище он получил сразу же, как только в первый раз упомянул свою маму в разговоре – «Мама говорит, что…». Мама Мамуси оказалась авторитетом для сына буквально во всех областях, что отразилось на количестве ее упоминаний в единицу времени. Так что кличка прижилась и точно соответствовала главной черте парня. Он был нежен и добр, щедро раздаривая любовь, которую получил когда-то от своей матери.

В банду Мамусю привел его Проводник. Кира не хотела брать парня, но он проявил неожиданную настойчивость. В течение недели ежедневно приходил к «логову» и околачивался на виду целый день. Часовые со смехом докладывали, что «Мамуся» на посту и, как всегда, «принесла пирожки». Пирожки он приносил исправно, как позже оказалось, Мамуся еще и не такое умел. Все та же мама научила его неплохо кашеварить.

Кира сжалилась, дрогнула где-то спрятанная природой материнская струна, приняла мальчика, укоряя себя за непоследовательность и предостерегая себя же, что еще пожалеет.

Но до сих пор все тревоги в отношении Мамуси не оправдались.

Он легко освоился в банде и стал полноправным восьмым ее членом, которому по совместительству пришлось взять на себя еще и роль доброй мамы сразу для всех. Кира, даже если бы и хотела, не смогла бы исполнить эту роль. Жанна, единственная девушка, кроме Киры, прижившаяся в банде, тоже. Да и никто бы не смог. Они были сильными, жесткими и навсегда потерявшими способность светиться от любви. Они были черными дырами, готовыми поглощать любовь и свет в любом количестве. Вечно жаждущие черные дыры.