С. Малиновски - Вечная история

Мне стало очень неуютно, и я непроизвольно спросил:

– А мы что, ничего не можем сделать?

Повернувшись ко мне, Джабраил снисходительно улыбнулся, его ученик вздохнул, но ответил полковник:

– Пробовали, и не один раз. Например, имперский Рим. Как только мы перестали их контролировать, алчность людская уничтожила всё.

– А мы прямо ангелы! – не удержался я. – Нам ни деньги, ни власть не нужны!

– Нужны, до определённого момента. Потом приходят опыт и понимание. Начинаешь осознавать, что денег, например, должно быть столько, чтобы о них не думать, а когда их больше, это просто мешает жить. Власть, пожалуй, более страшное испытание, но и она надоедает. Понимаешь, самые старые и умудренные правители – сынки по сравнению с молодыми вампирами. Это нас выгодно отличает от смертных. К тому же мы никогда не переставали влиять на политику. Но иметь власть в руках, особенно безграничную, просто утомительно.

– А после Рима попытки были?

– Чему тебя в школе учили? – возмутился майор. – Вспомни курс истории! Были, конечно! И до, и после! Беда только в том, что любая вновь создаваемая империя первоначально хотя бы внешне ставит цель – равенство и безопасность всех её граждан. Однако аристократы и рабы равноправными гражданами не являются! А к концу своего существования империя превращается в инструмент выжимания средств из совершенно бесправных людей, какими становятся все, кроме аристократов. Поэтому все империи пожирали себя сами. Иногда просто мирно угасали, а иногда гибли в огне.

– А мы тут при чём?

– Через несколько лет поймёшь. А если подробнее, пока жив хоть один носитель первоначальной идеи, империя или учение – живут. Они живут до тех пор, пока жив хоть один идеолог, и, как только уходит последний, всё превращается в пыль, – пояснил Джабраил, потом, глянув на полковника, добавил: – Кстати, Александр, тебе не кажется, что мы сильно отвлеклись? Я понимаю, что у Петра любознательный птенец, но всё это надо было в школе учить.

– Извини его, молодость! – хмыкнул полковник.

– Хорошо… Так вот, те, кто нас интересует, сейчас в Пакистане. Готовят очередную пакость, причём не только у нас. Это самая близкая точка к Союзу, а в течение двух-трёх месяцев они должны перебраться сюда. Мне как местному Гроссмейстеру, поручено тебе сообщить, что наш Великий Магистр объявит Охоту.

У меня отвисла челюсть. В памяти ещё не изгладилась предыдущая, а тут – на тебе, ещё одна. А говорили, что это редчайший случай. Ученик Джабраила слегка улыбнулся, увидев моё лицо, а может, и прочитав мои мысли, из чего я сделал вывод, что он-то знает, о чём речь.

– А почему Великий из Индии молчит? – хмуро поинтересовался майор.

– Сам знаешь, что он числится хозяином Пакистана только номинально. Особенно после того, как пакистанский совет погиб. Там их и так было не больше двух десятков, а сейчас и того меньше. Поэтому наши отщепенцы туда и рванули. Так что придётся ждать. Не ловить же их по всей стране, тем более что они хорошо замаскированы. Нам очередная война в этом регионе не нужна! И этой достаточно! – фыркнул Батя.

– По этому поводу и выпьем! – неожиданно предложил майор и многозначительно посмотрел на Батю и Джабраила.

Разговор после этого перешёл на более лёгкие темы и закончился хорошо за полночь. Правда, не для всех, а только для нас (птенцов). Чуть захмелевший Батя неожиданно встрепенулся и изрёк:

– Детское время кончилось! Молодёжь, по койкам! Ваня, на правах хозяина возьми Эскиндера и погуляйте. Или поспите, на худой конец.

Мы молча вышли. В казарму не хотелось, сон не шёл. Мимо то и дело, здороваясь на ходу, пробегали по своим делам вампиры. А мы медленно брели по плацу. Разговор не клеился. Я никак не мог отделаться от ощущения, что рядом идёт враг. Он тоже не испытывал ко мне ни малейшей симпатии. Но здесь дело было в другом. Я всей кожей ощущал его недовольство и зависть. Мы находились в равном положении в вампирской иерархии, хотя я стал вампиром всего четыре года назад, а его стаж был почти в двадцать раз больше. Оставайся я просто солдатом, ему было бы гораздо проще. Так и не найдя общего языка, мы всё-таки пошли в казарму.

Здесь Эскиндеру стало гораздо легче. Он встретил нескольких старых знакомых, а я, облегчённо вздохнув, ушёл к себе. В конце концов, долг хозяина я исполнил, у меня шли отсыпные сутки, и я с радостью улёгся спать. К моему собственному изумлению, уснул я сразу, и так крепко, что не заметил, как ушёл Эскиндер со своим патроном.