Роман Ударцев - Ведун

– Так, значит, будем оформлять… – Вадим брезгливо поморщился, он узнал классическую форму развода на деньги, узаконенный грабеж. Ведун посмотрел на пацана, тот не врал, денег, во всяком случае, в том размере, что требовал нечистоплотный страж порядка, у него действительно не было. Твердым шагом он подошел к ним. Милиционер напрягся было, но увидев потрепанные джинсы и видавшую виды кожаную куртку, решил, что Вадим не опасен.

– Чего надо? – Тыщенко демонстративно положил пухлую ладонь на дубинку, с похмелья у него болела голова и хорошего настроения этот факт не добавлял.

Вадим пристально посмотрел ему в глаза, страж порядка хотел было отвести взгляд, но не смог. Его парализовало, он даже не мог моргнуть, а глаза этого оборванца тянули вглубь себя, сильнее и сильнее. Тыщенко глухо замычал от боли, странной боли в голове и груди. Как будто все кого он лупил своей любимой дубинкой, сразу отвесили ему оплеуху. Вова ошалело смотрел как под взглядом незнакомого мужчины, злобный Тыщенко съеживается. Милиционер уже не напоминал сытого хищника, маска, которую он носил много лет, убедив всех, включая самого себя, что это настоящее его лицо, сползла, открыв перепуганного и трусливого человека. Рыжие волосы патрульного стремительно седели, скорее всего, он бы умер, не отпусти его Вадим. Но ведун не хотел его убивать, он хотел, чтобы этот конкретный человек уже никого и никогда не смог обижать.

Седой, трясущийся от страха, Тыщенко бежал по переходу, благодаря Бога, в которого не верил до сегодняшнего утра, что остался живой. Прыгнув в первую попавшуюся электричку, он уехал в Люботин, оттуда в Сумы и никогда уже не видел Харьковского вокзала, разве что в кошмарных снах.

Вова смотрел на Вадима как на ангела божьего. Человек сумевший напугать зарвавшегося Тыщенко, казался небожителем. Ведун обернулся к калеке, на лице сияла привычная доброжелательная улыбка, и только на дне глаз еще сверкала сила. Мальчик съежился в кресле, он настолько привык получать пинки от судьбы, что и сейчас не ждал ничего хорошего.

– Пойдем со мной, если хочешь. – у Вадима был приятный голос, ему хотелось верить и идти с ним. Вова колебался не больше секунды, терять ему было по сути нечего, и калека ухватился за отполированные колеса кресла. Вадим покачал головой. – Нет, если я сказал, пойдем, это означает, пойдем, а не поедем. Понял разницу?

Вова сглотнул, страх перемены, и страх что все это окажется сном, топили сердце мутной водой. Еще в детском доме он наслушался библейских историй, и помнил, что там надо было верить, чтобы чудо произошло. Но вот как раз веры в это чудо у него не было. Надежда, отчаянная и робкая, но не вера.

Вадим понимающе хмыкнул и щелкнул пальцами. Впоследствии, Вова узнал, что внешний жест всего лишь высвобождает энергию скрученную колдовством, и можно до посинения щелкать пальцами, но если нет особой силы, толку не будет. Но пока он только почувствовал, что вечный холод, что заморозил и исковеркал его ноги, отступает, конечности покалывало, через полминуты, покалывание перешло в боль. Вова схватил себя за вывернутые наружу колени, но и боль отступила достаточно быстро. Раздался отчетливый хруст, кости и мышцы трепетали под кожей. Ноги выпрямлялись и меньше чем за пять минут превратились в нормальные, только слегка худые.

– Господи Иисусе… – залепетала бабка стоящая рядом, что было странно, так как она изображала слепую. Но Вадим не обратил на нее внимания, он присел на корточки и растирал голые ноги Вовчика.

– Ты Бог? – шепотом спросил мальчик.

– Ага, только нимб в поезде забыл! – засмеялся Вадим – Так, все это хорошо, а где твоя обувь?

Вовчик развел руками, кудесник задумался, осматриваясь. Увидел киоск набитый всякой ерундой, на витрине, рядом с одноразовыми китайскими плеерами лежали резиновые тапки.

– Подожди меня здесь. – велел он и пошел к киоску.

Продавщица Софочка наблюдала за произошедшим. Она еще не решила, как относится к увиденному. Природный скептицизм убеждал ее, что это всего лишь фокус. Но патлатый паренек смог напугать до седых волос Тыщенко, этого она не могла объяснить никакими фокусами. Он симпатичный, решила она и оперлась о прилавок, позволяя ему увидеть свою грудь, которой Софочка по праву гордилась. На колдуна это не произвело впечатления, он смотрел ей только в глаза.

– Чего хочешь за тапочки? – спросил он, продавщица поняла, что не интересует его и обиделась.

– Не видишь? – раздраженно сказала она – Пятьдесят.