Роман Ударцев - Ведун

Еще через минуту, он тяжело сел на дощатый забрызганный пол. Вова подал ему ковш чистой воды. Осушив посудину, он с благодарностью ее вернул ведуну, но парень набрал еще воды и протянул:

– Пей! Еще не все!

Михайло выпил литра три воды. Ведун нажал на какие-то точки на спине и шее хозяина. У того начались судороги, все тело скручивало, каждая мышца тела решила проявить характер, Михайло завыл было, но горло тоже стиснуло спазмами. Его мучитель сидел и участливо улыбался, приговаривая: надо, надо! Судороги закончились так же внезапно, как и появились. Но облегчения это не принесло, его снова начало рвать. Сил стоять над тазом, даже на четвереньках, у Михайло не было. Он перекатился набок, Вова подложил полотенце ему под голову и вытирал мокрой тряпкой слизь и грязь с лица. Вообще он вел себя как опытный медик, проявляя необходимую заботу, но лично оставаясь равнодушным к страданиям пациента.

Глядя на еще вздрагивающего Михаила, ведун разделся догола и начал мыться под душем, особой гордостью хозяина, никто в селе не додумался в баню душ поставить, все по старинке тазами да ковшами пользовались. Пошатываясь, Михайло встал на ноги и чуть не рухнул на спину, по привычке отклонившись назад, держа равновесие с обширным брюхом. Вот только брюха больше не было. Кожа висела складками, выглядело это жутко, Михайло с удивлением увидел собственный орган, чего без зеркала ему не удавалось лет десять. Непривычная легкость и сила потихоньку наполняли тело. Ведун, вымывшись, подбирал грязные тряпки и складывал в кучу у входа. Со вздохом осмотрел испачканные штаны и кинул сверху на кучу.

– Машинка стиральная есть? – видя, что хозяин не реагирует на его слова, ведун пощелкал пальцами перед его лицом.

– Да, есть, автомат – рассеянно подтвердил хозяин и спросил в ответ – а это… – он показал на висящую складками кожу – так и останется?

– Нет, недели за две-три в норму придешь.

Замотавшись в полотенца, они уселись за стол под навесом. После вони в бане, даже воздух казался вкусным. Михайло думал, что не сможет даже смотреть на стол, но вслед за ведуном набросился на еду. Взялся было за бутылку, но мысль о самогоне вызвала отвращение. Он поставил выпивку на стол и налил себе холодного компота. Женщины еще не вернулись, а наедине говорить с ведуном было легче:

– Она так же… – поморщившись от воспоминаний спросил он.

– Нет, – покачал головой Вова – она женщина, у нее другая связь с миром.

– А как это выглядит у них?

– Земля, небо… слияние противоположностей…

Михайло почти видел, как его жена снимает с себя одежду и становится в ручей, а Маришка льет ей на плечи воду, напевая непонятную и красивую песню. Капли холодной воды уносят старость и болезнь. Затем она ложится прямо на траву, набраться от Матери-Земли силы, а ведунья садится рядом и шепчет древние заговоры. Красивая картинка дернулась от слов Владимира:

– Только это очень больно. – Михайло посмотрел на спокойного юношу с колючими глазами, ведун повторил – ты, все верно увидел, но учитывай, что они, женщины, другие. И для них это очень болезненная процедура. Так что помни об этом, прежде чем начнешь снова кулаки распускать. – хозяин покраснел, от стыда – Прокляну. – жестко добавил Владимир.

Молчание нарушилось только с приходом женщин. Вера держалась за плечо юной ведуньи, совсем непросто дался ей обряд. Маришка села рядом с другом и тот сразу сунул в ее подрагивающую ладонь «батарейку». Через минуту ее лицо порозовело.

– Слушайте внимательно! Две недели никаких контактов друг с другом, поститесь. – Маришка связывала волосы в привычный конский хвост – Я рассказала Вере, что можно употреблять, главное ничего животного не ешьте, тела должны приспособиться к новому обмену веществ.

Глава вторая.

Маришка свернулась клубочком на стоящем под навесом старом диване и спала. Ее спутник смотрел на девушку и слушал звуки сельской ночи. Оглушающий концерт сверчков и далекий смех сельской молодежи, сонное мычание коровы и мат упавшего в канаву пьяницы. При желании он мог бы разобрать все эти звуки на составные части и узнать почти все об источниках, но было лень. Гораздо большее удовольствие доставлял этот нейтральный шум. Не отвлекающий, после обильной еды, он убаюкивал.

Вова сам не заметил, как уснул, ему приснился сон, тяжелый и тоскливый, как будто он снова бродяжничает в Харькове, голод и холод, злыми псами вгрызаются в немытое тело…

– Тыщенко сегодня на смене, – шепнул ему идущий мимо Леша-лохотронщик.