Александр Владимиров - Свеча над пропастью

– Опять? – строго спросила она.

– Да, солнышко. Подежурь за меня послезавтра. А потом, когда скажешь, я… У меня очень хороший парень, Костик, работает на стройке. Кстати, у него есть друг. Хочешь, познакомлю?

– Спасибо не надо.

– Странная ты, – не сдержалась Лиза. – Ни с кем не встречаешься.

– Оставь решать мои проблемы мне самой.

– Хорошо, – вздохнула Лиза. – Так как насчет замены?..

– Я согласна.

– Умница. Дай я тебя поцелую.

– Не подлизывайся.

– Ты самая лучшая!.. Кстати, как наши больные?

– Вспомнила! Вот, держи журнал. Тут записано, что кому нужно принести.

– Принесем! Принесем! – неожиданная радость по поводу освобождающегося послезавтра вечера закружила Лизу.

– Ты что?! – воскликнула Настя. – Здесь же больница.

– Точно! А я и забыла, – расхохоталась Лиза. – Сейчас переоденусь, а ты спокойно иди домой.

– Да, Лиза…

– Что еще?

– Не понимаешь?

– Опять?

– Опять!

– Но кто?..

– Если бы я знала! Вероника Артемовна рвет и мечет. Мол, только у нас, у нескольких человек ключи от кабинета и, соответственно, доступ к наркотикам.

– Пусть ругается, вызывает милицию. Я тут не при чем.

– Я тебя и не подозреваю.

– Пусть начальство разбирается и все выясняет. А я пошла переодеваться.

– Значит, я тебе тут все записала насчет больных.

– Хорошо, хорошо.

Настя вздохнула, с сожалением посмотрела на свои записи в журнале, словно опасалась, как бы легкомысленная Лиза чего-нибудь не перепутала, потом переоделась и покинула здание больницы.

Свежий ветер принес ей некоторое облегчение, головная боль отступила, однако ее по-прежнему преследовал неприятный разговор с заведующей отделением Вероникой Артемовной Глызиной. Как она возмущалась, даже грозила. Насте оставалось лишь выслушивать и тихонько оправдываться. Сама Настя, конечно же, не крала никаких наркотиков, других медсестер подозревать сложно. Однако кто-то же их ВОРУЕТ!

Настю отвлек недовольный лай Малыша, если Лизе он мог бы простить невнимание, то любимице Насте – никогда. Она не просто, как никто здесь, ухаживала за четвероногим питомцем, именно она нашла и привела Малыша в больницу.

Возможно, благодаря Насте Малыш вообще остался жив. Когда-то у него был хозяин по имени Петр, но это было очень давно. Однажды Петр заявился домой поздно и, посмотрев на щенка, недовольно бросил:

– Извини, Боб, но у меня нет больше времени заниматься тобой.

А Боб вилял хвостом, стараясь показать хозяину, что он терпел. Терпел весь день и не сделал лужи. А иначе бы ему опять попало…

– Залезай-ка сюда, – Петр посадил щенка в большую сумку и вынес на улицу. План уже был придуман, он спешил к трамваю.

Трамвай подъехал к последней остановке, Петр вышел, расстегнул сумку. Боб выскочил, лизнул руку хозяина. Он снова терпел, снова не сделал лужи. Но больше терпеть он уже не мог, подбежал прямо к кустику и поднял ножку…

– Тьфу! – сплюнул Петр, – хоть бы отошел в сторону. Все, закончил дела? Теперь ступай за мной.

Щенок едва поспевал за Петром, который шел быстрыми шагами и все время поглядывал в сторону трамвая. Тот уже делает круг, значит, скоро отправится обратно. Главное, успеть…

Они подошли к больничному забору, вокруг которого рос кустарник. Петр раздвинул кусты, бросил тряпку и приказал Бобу:

– Давай сюда! Теперь сиди и жди меня! Вот тебе еда.

Петр быстро пошел к трамваю, а Боб не посмел последовать за ним, он боялся грозного хозяина.

Наступила ночь, щенок сжался в комок, прислушиваясь к каждому незнакомому звуку, чужие запахи пугали, но он, вглядываясь в темноту, все ждал и ждал Петра. К утру, измученный жаждой, он полизал с листьев росу, вздохнув, проглотил колбасу. Вокруг него – новый шум, новые запахи, порой резкие, неприятные. Но нет главного запаха – его хозяина.

Он прождал его целый день и целую ночь, не сходя с места, которое ему указал Петр. Он не мог ослушаться, он только повизгивал, призывая хозяина скорее вернуться.

К утру следующего дня голод стал нестерпимым, щенок заскулил сильнее, умоляя Петра прийти. Несчастный Боб и подумать не мог, что никогда его больше не увидит… А вокруг – запахи чужих людей! Они проходили мимо, кто-то смотрел на брошенного щенка с безразличием, кто-то старался поскорее пройти мимо, чтобы не видеть его страданий.

Ему повезло, появилась Настя, она склонилась над Бобом и воскликнула:

– Тебя бросили, крошка? Конечно, бросили! Пойдем со мной.

Собачье сердце подсказало Бобу, что Петр уже не придет. Он снова тяжело вздохнул и понуро поплелся за девушкой. Настя привела Боба в больницу, поселила в пристройке к сторожке, дала ему новое имя Малыш. Малыш быстро рос, превращаясь в «подобие овчарки» и эта кличка уже не подходила ему. Но раз назвали… Многие из персонала его полюбили, и он отвечал взаимностью, но больше всех он, конечно же, обожал Настю.