Алексей Бестужев - Проект «Выжить после»

– Угомонись, кретин, – Артур развернул его и дал крепкую пощечину. Отдача от пощечины была такой, что, казалось, Крысер сейчас сломает себе шею.

Курсенко всхлипнул и задрожал. Глаза его как будто сразу ввалились, щека была красной, руки мелко трясло.

– Они же нас убьют… Убьют, убьют, убьют… – его точно заклинило. Как сломанный робот, Курсенко шепотом повторял одно слово.

– Он чокнулся, – развел руками Артур, а Потап только молча вздохнул.

Крысер упал на пол, схватившись руками за голову, и сжался беспомощным комком. Он тихо поскуливал, по его щекам текли слезы.

Артур отошел и сел на кровать. Кажется, Мужчина-с-Рупором говорил что-то про вещи. Наверное, вещи лежат в тумбочках или в шкафу. Артур подошел к своей прикроватной тумбе и открыл дверцу: пусто.

– Вещей в тумбочке нет, – оповестил он.

– А разве нам не должны были их раздать, когда мы расселимся? – спросил его Потап, на всякий случай проверяя свою тумбочку.

– Ну, вроде.

Артур подошел к шкафу, возле которого лежал Крысер, и приоткрыл дверь: и там пусто. Юноша наигранно вздохнул, отвернулся к Крысеру, и, присев на корточки, похлопал его по плечу.

– Давай, приятель, вставай, харе сопли распускать.

Крысер издал сдавленный писк и стал еще больше походить на крысу.

– Че у вас тут за лежбище морских котиков? – раздалось из-за двери, и в комнате появился кудрявый рыжий паренек с большими полукруглыми очками, за стеклами которых блестели яркие голубые глаза.

– А ты что за хрен? – фыркнул Артур, подняв глаза на рыжего.

– Толян Чубаров, – беззаботно ответил рыжий, и его рябое от веснушек лицо озарилось беспечной улыбкой.

– Ты или тупой, или безбашенный, – процедил Артур, вперив глаза в пол. – Ты вообще в курсе, что нас похитили?

– Ага, – его лицо сделалось еще проще. – Мне пофигу. Домашним наплевать, они решат, что я у бро. Мадама моя ушла к моему единственному другу. Смысл мне жить дальше? Убьют, не убьют… Разница? – он поднял густую, почти бесцветную бровь.

– Ясно. Ты у нас вроде отчаявшийся? – Артур поднялся на ноги, и, подойдя к Толяну, протянул ему руку. – Я тоже.

– О боже… – пробормотал Потап. – Один истерик и два эмобоя? М-да, я пропал…

– Не ссы, – Артур повернулся к Потапу. На душе стало немного легче. Этот Толян может и ненормальный, но парень хороший. Артур и сам не претендовал на «нормального», так что проблем возникнуть не должно. – Все обойдется. По крайней мере, нельзя паниковать, пока нам ничего не ясно. Но надеяться на лучшее тоже особо не стоит.

– С вами, блин, понадеешься, – буркнул Потап.

Артур снова подошел к Крысеру; он уже перестал завывать и теперь лежал на полу, исступленно глядя прямо перед собой. Артур испытал невольную жалость, смешавшуюся с отвращением.

Он похлопал его по плечу и тихо сказал:

– Давай, Курсенко. Поднимайся и занимай любую кровать, кроме моей.

Крысер повернул голову, его затуманенный взгляд приобрел оттенок осмысленности, Курсенко вытянул руки вдоль тела и попытался подняться.

– Как же голова болит, – сдавленно простонал он.

– Да, у меня тоже. Только я не ною, – буркнул Артур и уже собрался вернуться на свою кровать, когда дверь вдруг открылась, и в комнате появился Барковский.

Мужчина провел руками по коротким, зачесанным назад черным волосам, и произнес:

– Доброго вам дня. Надеюсь, с расселением проблем не возникло?

– Нет, – за всех ответил Потап.

– Вещи нам когда принесут? – презрительно хмыкнул Артур и вскинул одну бровь.

– Терпение, – натянуто произнес Барковский. – У вас, наверное, голова просто раскалывается? – он смаковал каждое слово, точно заигрывал, протягивал голодающим краюху хлеба и тут же вырывал ее.

– Ага, – кивнул Артур и снова злостно нахмурил лоб. Еще немного, и он взорвется.

Барковский запустил руку во внутренний карман, предварительно обведя всех надменно-изучающим взглядом, а затем вынул тонкий пластиковый блистер с красными прозрачными капсулами.

– Эта таблетка, – он выдавил одну и демонстративно поднял, чтобы все ее видели, – решение проблемы с головной болью. Спазмы, онемение – побочный эффект снотворного, который содержали дротики.

Артур приглушенно ахнул: верно он думал, вырубили дротиками.

– Кстати, А́ртур, – Барковский притворно улыбнулся. – В твоем дротике была повышенная доза, поэтому была временная дисфункция опорно-двигательного аппарата.

Артура перекосило: мужчина говорил приторно и гадко. У Барковского была отменная дикция, он нарочито поставил ударение на букву «а» в его имени и разговаривал он так правильно и вежливо, что вся его фальшивая идеальность по-настоящему выбешивала.