Владимир Власов - Земля Обетованная

– Судя по вашему описанию, можно подумать, что вы уже производили опыты с вашим препаратом?

– А как же! – возбужденно вскричал юный гений. – В начале опытов я не рассчитал дозу и испробовал этот препарат на одной девяностолетней старухе, так она на моих глазах превратилась в молоденькую девушку, а потом растаяла, как снежная баба. Финал вам известен.

От удивления многие из нас открыли рты.

– Так что же, – воскликнул буддист, – она регенерировалась до состояния эмбриона?

– Хуже. До состояния женских и мужских клеток.

– Невероятно! – восхитился я. – И вы тоже приняли этот препарат?

– В том то и дело, что у меня не хватило ума не применять его на себе.

– Так, значит, вам грозит то же самое?

– Если я не успею ничего придумать, чтобы остановить реакцию.

– А что вы для этого делаете?

– Езжу по индустриальным районам и дышу отравленным воздухом.

– Значит, вы наркоман? И поэтому у вас такой цвет лица?

– Не наркоман, а токсикоман, – поправил меня химик-биолог. – Где я только не бывал и что не нюхал! Дышал метил-меркаптановыми соединениями и парами сероорганики в Байкальске. Должен признаться, что сероводородный запах квашенной капусты совсем недурен на вкус. В Ангарске лечился букетом из пятиста химических соединений, куда входили и сера, и фтор, и хлор, и даже белково-витаминные концентраты, кстати, очень сильные аллергены. Поглощал ртутные пары. Упивался хлоро-органикой и окисями фтора и серы в Саянске и Зиме. Сейчас вот еду в Селенгинск на лечение. Говорят, там какие-то особые испарения сероводорода, выделяемые лесопромышленным комплексом. Главное сейчас для меня – затормозить процесс омоложения. Иначе ещё два-три года, а потом – каюк. Только и держусь на химических запахах.

Присутствующие качали головами, то ли сочувствуя, то ли не веря во всё сказанное этим зеленолицим несчастный учёным.

– О, Боже! – воскликнул я. – До чего же докатился мир! Если так пойдет дальше, то не за горами конец света.

– Намного ближе, – поддакнул мне нищий в лохмотьях.

– Горе от ума, – пошутил токсикоман, весело подмигнув моему соседу.

Мне показалось, что в глазах девушки мелькнула тень страха. Поезд тронулся. За окнами проплывали трубы алюминиевого завода, из которых, даже в темноте было видно, тянулись струйки белого ядовитого дыма. Поезд завернул гору и углубился в тайгу.

– В библии сказано, что конец света должен наступить на рубеже этих веков, – глубокомысленно заметил нищий.

– И тогда мы все предстанем перед ликом Господа Бога.

– Ещё есть время, – злорадно заметил биолог-токсикоман, – можно что-нибудь придумать этакое…

– Что ускорит конец света? – перебил его мой сосед с сарказмом в голосе.

– А что? У меня есть одно изобретение, которое может изменить атмосферу на земле, – злорадно заметил наш злой гений и вытащил из нагрудного кармана пиджака пробирку с прозрачными кристаллами.

– Вот, – продолжал он. – Стоит эту штуку бросить в огонь, как кристаллы войдут в реакцию с воздухом. Атмосфера на земле вмиг исчезнет, но появится новая, более насыщенная кислородом, правда, при этом все водоёмы на земле вместе с океанами понизят свой уровень на пятнадцать метров. Реакция пройдет быстро, за какие-нибудь пять-шесть минут, но, к сожалению, все живое, кроме растительности, за это время задохнется. Зато наступит полное очищение атмосферы на земле от всех выбросов и загрязнений и насыщение её кислородом.

И он потряс пробиркой в воздухе, отчего кристаллы издали почти музыкальный звук.

– Спрячьте это от греха подальше, – боязливо замахал на него руками Леветатор. – А то ещё нечаянно уроните и разобьете.

Токсикоман засмеялся и заметил:

– Я сам себе не враг. Кислород для меня опасен.

Он сунул пробирку на прежнее место и посмотрел в окно.

Из-за гор на востоке поднималась полная луна. Поезд шёл на большой скорости без остановок, так как навёрстывал упущенное время. Проводники немного притушили свет. Подслеповато горела только одна лампочка в проходе. Многие пассажиры готовились спать сидя. До Байкала оставалось ещё три часа езды. В нашем купе тоже никому не хотелось поддерживать разговор в столь поздний час. Зевота охватывала всех пассажиров, многие на глазах засыпали.

– А почему вы не спите? – спросил я для приличия старика, продолжавшего бодро смотреть в окно.

– Да я и молодым-то мало спал, – ответил старик, осветив меня добрым взглядом.

Я удивился, услышав его голос. Настолько он был чист и нежен, как горный ручей.