Сергей Борисов - Берег мистера Моро

– Ну, кто виноват, это мы разбираться будем.

– А вы, похоже, уже разобрались.

Лейтенант коснулся рукой затылка и поморщился:

– Значит, ты шел через парк. Услышал крик. Потом увидел, как незнакомый тебе гражданин выясняет отношения с незнакомой тебе девушкой.

– Он пьяный был. Он ее изнасиловать хотел!

– Ну, это еще доказать надо – хотел или она его подзадоривала, а потом раздумала, сопротивляться стала. В общем, как честный человек, ты вмешался, решил успокоить мужчину. Он успокаиваться не захотел, стал нецензурно выражаться и попер буром. Тогда ты к его физиономии и приложился. Но не рассчитал силы, и в результате сломал гражданину челюсть. Правильно излагаю, не путаю?

– Правильно. Так все и было. Да вы у девчонки спросите, она подтвердит.

– Ничего она не подтвердит.

– То есть как?

– Так. Отказалась она заявление писать.

– Почему?

– Ну что ты заладил: как да почему? Опытная, видать, не хочет неприятностей.

– Теперь-то какие неприятности? Все позади.

– Э-э, – протянул лейтенант. – Пацан ты совсем. Все еще впереди! Допросы, суд, не дай бог, экспертизы. Ей такая слава ни к чему. Да и мужчина этот не вечно будет в больнице лежать, выйдет, начнет претензии предъявлять, а не он сам, так дружки его. Те ждать не станут, завтра и заявятся. Короче, заявления нет и не будет. И показаний она не даст. Как сейчас твердит, так и будет твердить: знать ничего не знаю, оставьте меня в покое, иначе я жаловаться буду! Других свидетелей тоже нет, а патруль только к шапочному разбору явился.

– Но ведь это я милицию вызвал! Что же, я сам себе враг, что ли?

– Так получается, – лейтенант снова коснулся затылка и снова поморщился. – Потому что нет у нас ничего и никого, кроме двух фигурантов происшествия, причем у одного травма средней тяжести, жена, дети, положение и незапятнанная репутация, а другой здоров, как бык, цел, невредим и молод. А молодым только дай кулаки почесать.

Андрей восхитился:

– Выходит, я еще и виноват. Ну, извините тогда, что помешал девчонку изнасиловать. Больше не повторится.

– Опять задираешься. Обидно?

– А вы как думаете?

– Думаю, еще и тошно. А теперь давай без гонора и соплей. Прищучить этого мерзавца мы не сможем, это я ответственно заявляю. Что нам по силам, это прочистить ему мозги и припугнуть малость, чтобы он к тебе ненароком не полез. Что касается тебя, то… иди себе с миром. И выпей при случае за Алексея Петровича Божедомова.

– За кого?

– Да за меня.

– Не буду.

– Не потребляешь, что ли?

– Не злоупотребляю.

– Зря. Помогает. Если в меру. Слушай, Горбунов, – лейтенант понизил голос, – Тебе же в армию идти через пару месяцев, так? Вот и наплюй на все. Иди и не оглядывайся.

Андрей направился к двери. Взялся за ручку, взглянул на лейтенанта и сказал:

– Спасибо.

– Пожалуйста. Может, еще и свидимся, хотя мне лично этого не хотелось бы.

– Спасибо, – повторил Андрей и повернул ручку в твердой уверенности, что Божедомову нет нужды беспокоиться: пути их в будущем вряд ли пересекутся.

* * *

Зарекалась ворона дерьмо клевать.

До отхода из Питера оставалась неделя. Андрей дневал и ночевал на яхте, готовя ее к переходу в Плимут. Лишь изредка он выбирался в город, чтобы получить очередную бумажку, без которой в наши времена о беспрепятственном передвижении по морям-океанам не может быть и речи. С той же нерегулярностью он заезжал в магазины, подкупая необходимое для дальнего плавания.

Прежде, перед выходом в море, он бывал неизменно бодр, шутил, суетился. Сейчас все было по-другому. Он был мрачен, говорил мало, отрывисто и обрывал знакомых, заглядывавших на яхту, чтобы высказать ему слова поддержки. В сочувствии он не нуждался. Как-то не до этого, когда ждешь, что вот сейчас, в следующую минуту, за тобой придут. Или через час. Или через день.

– Горбунов? Андрей Георгиевич?

Андрей отложил гаечный ключ, которым подтягивал болты крепления новенького штурвала. Смахнул с лица дождевые капли.

– Можно к вам подняться?

– А вы кто, собственно, такой?

– Моя фамилия Божедомов. Я из милиции.

Трап поскрипывал, когда человек шел по нему. Оказавшись на борту, остановился перед хозяином яхты, прищурился:

– Узнали?

– Не сразу. Вы изменились, Алексей Петрович.

– Так ведь сколько лет прошло. Давно не лейтенант и работаю в другом месте. – Божедомов достал красную книжечку удостоверения, открыл. – Теперь ясно, откуда я?

– Теперь ясно.

На самом деле Андрею ничего не было ясно. Эта-то контора здесь с какого бока?