– Мда, – только и протянул незнакомец, оглядев улицу. – Желаний жажда готовит нам падение во тьму.
Ботинки никому не знакомого потекли сыростью, ощерились мхом, из пальто показались мышиные хвостики.
– Рр-рр! – согласно проворчал пёс.
– Но нам туда, – махнул рукой высокий господин в сторону дворов, отчего те загрустили и осунулись старыми оконными рамами. – Пошли, мой друг, не будем скорбью наполнять глаза свои, огнём сердец делиться. Труба поёт, звонок мы слышим явный. Нас ждут, так поспешим, не дав беде слезами поживиться.
Пёс совершенно по-человечьи кивнул головой и побежал вперёд. Пыльная быль потянулась за ним согласно, без возражений. Былинки танцевали в такт хвосту, пыль сбивалась в кучки. Из каждого его следа, оставленного в земле, выползали на свет божьи коровки.
Они прошли сквозь несколько дворов, никем не замеченные, и вышли на широкую улицу, ведущую в центр города. Бюро путешествий, последний писк в мире женского белья, автотовары, всё в достатке и по скидкам. Несколько прохожих, спешащих на работу, украдкой разглядывали странную пару. Но стоило псу бросить ответный взгляд, они тут же прятали глаза и, вжимаясь шеей в воротник, спешили удалиться, внезапно начиная чихать и першиться горлом. Странник неспешно перешёл улицу, вытащил из карманов скопившихся там воробьёв и науськал их как следует, как вдруг услышал за спиной скрип и лязг. Пёс озадаченно склонил голову набок. Чёрный пух с перьями осыпался у него из-за ушей. Скрип не унимался. Лязг упрямо вторил. Ритм хромал. Паузы запинались. Облака крючились недовольно и просились в буфет за коньяком, аки в приличной опере.
– Повозку слышу я, – бросил псу хозяин и остановился, пустив корни в асфальт.
Из-за поворота лениво выехал утренний троллейбус с жёлтой табличкой «23» и, хотя в означенном месте не было остановки, почему-то затормозил и, остановившись, открыл двери. Пневматический механизм, распечатляющий двери в любой пассажирской докатилке, столь сложен и промаслен, что я опущу данное техническое описание в дальний ящик, а вы там потом его найдёте, коли непременно понадобится. Любимый вопрос Вселенной: «А почему бы и нет?»
Малочисленные пассажиры вытянули удивлённые лица. Господин с собакой вошли в задние распахнутые створки тронутого ржавчиной передвижного шкапчика. Надписи, сделанные авторучками и фломастерами на спинках его сидений, повествовали о личной жизни населения города. Там же давали комментарии по поводу спортивных новостей с указанием эпитетов в адрес конкретных футбольных команд. Несколько автографов. Схематичное изображение половой принадлежности. В целом литературный стиль хромал. Противоречивость взглядов намекала на отсутствие согласия промеж народа. Надрыв в «личном» предрекал ознакомление с антидепрессантами.
Подошедшая контролёрша привычно гаркнула: «В транспорт с собаками без намордника нельзя!», но осеклась колыхающимися краями, встретившись взглядом с лохматым чудовищем. Зверь слегка окрысился, прижал уши, сверкнул пожелтевшим от времени левым клыком. По холке лениво прошла искра. «Извините», – промямлила контролёрша, сама от себя не ожидая такого, и поспешно ушла в переднюю часть салона не отвлекать водителя, аки было строго прописано в правилах поведения населения в данном виде общественного транспорта. Пассажиры даже и не думали оглядываться. И нашлось-таки во что уткнуться. Высокий господин внимательно переглянулся с псом, пожал плечами с обвалившимися минутами и тоской краями и, облокотившись на поручень задней площадки, уставился на дорогу. С его пальто упали обрывками сожжённые осенью кленовые листья. Белые полосы прерывали дорогу магическим пунктиром переменчивости. Контакты залипли. Ток нервно пробежался по проводам. Троллейбус тронулся. Странник хотел было повесить на поручень зонт сушиться, но ручка зонта прошла насквозь, наскоро изменив свою осиновость на дубовость. Новоявленный всея троллейбусу пассажир нахмурился и мигнул водяным глазом, затем повторил попытку. Ручка послушно зацепилась, и зонт повис, вздохнув облегчённо. Пёс свернулся на полу. Улитки привычно делают то же самое постоянно. Сворачивание в целом имеет место быть в данном мире, скрывая под собой глубокую значимость уюта, комфорта и теплючести домашнего очага. Завывая электромоторами, рогатая повозка тронулась по маршруту. Белые полосы побежали по дороге, привычно прерывая мир, и без того издёрганный несоответствиями.
Читать дальше