Сергей Смирнов-Кислород - В небо на сломанных крыльях. Как мы на костылях и каталках спасали Вселенную

Серёга снова помолчал немного – и вдруг выдал знаменитую «поговорку» из миниатюры Райкина, гремевшей тогда по всей стране:

– Шутки шутками, но могут быть и дети! Еноту сейчас хорошо. Он не успел вляпаться. Он в мае уехал, а вот мы с тобой… как сказать?

– Ты о чём? – совсем скукожился я.

– А о том, Андрюх, что на самом деле мы с тобой всё-таки круто влипли и просто так жить теперь не получится, – сказал Серёга, прямо сверля меня взором (слово «круто» тогда употребляли только самые крутые ребята). – Игры детские кончились… в поддавки разные. – И он со всей силы ткнул тростью в землю под ногами. – Ты вот про всяких роботов и инопланетян любишь читать… а теперь вон глаза таращишь от страха, когда оно такое рядом не понарошку. А я – про военную разведку… всё мечтал разведчиком быть… а сейчас чой-то в животе бурлит. Сечёшь? Мы ж с тобой теперь почему-то слишком много знаем.

– Ну, в милицию же нас не заберут, – вырвалось у меня.

– Ага… В милицию – не… Если заберут, то куда похуже, – отважно строил мрачные перспективы Серёга. – Но одно радует: за американских… ну, или за турецких шпионов, переплывших через Чёрное море сюда, нас точно не примут. Хорошо, если кончится так: мы скажем, что мы – нечаянно, а нам скажут, что мы такие нормальные советские пацаны, наблюдательные, конечно… но придётся вам память почистить… будет немножко больно… но ведь нас болью не запугаешь, верно?

– Верно, – прошептал я, в свою очередь пришибленный «мешком по голове».

– А я вот только сейчас, спустя три месяца понял, почему Енот написал то, что написал, – сказал Сергей. – Он понял, что нужно выходить из этой игры, и как можно быстрее. Может быть, приехал домой, бате своему обо всём рассказал. А тот ему мозги и вправил. Но по какой-то причине открытым текстом он мне об этом не смог написать, потому и написал весь тот бред. Но на самом деле не бред это, а желание предупредить. Так что для нас – это тоже выход: забыть всё по-настоящему, только добровольно, – чётко предложил Серёга. – Скажем сейчас друг другу: «ну, померещилась фигня всякая» – и будем жить, как жили. Как будто не было и нет никакой Аньки-робота. Взяли да забыли сами – не надо нам никакой памяти стирать! Только в глаза ей не смотреть и близко к ней не подходить.

Я понимал, что Серёга думал-думал и вдруг, наконец, осознал… и испугался. Только вида не подаёт. Я ещё толком не понимал, сдрейфил ли Енот, но то, что в тот момент, когда совсем уж стемнело у павлинника, сдрейфил Сергей, это было для меня очевидно.

Я вновь посмотрел на Аньку – сквозь две сетки павлинника. Она всё ещё стояла там с Алиной. И такая меня тоска взяла! Как это всё забыть? Как на неё не смотреть? Такая девчонка! А вдруг не робот! Что тогда? Тогда я просто придурок!

Но с Серёгой я решил не спорить, в трусости и тем более в ревности не обвинять и дружбана не расстраивать. Решил не говорить ни «да», ни «нет», мол, пусть всё идёт своим чередом, а там – посмотрим…

Уже сильно стемнело… И вдруг мимо нас пролетела летучая мышь. Я даже как будто почувствовал щекой ветерок от её крыльев! А Серёга невольно отмахнулся.

– Во! Они ещё и мышей к нам посылают подслушивать! – А потом Серёга пригляделся ко мне и сказал проницательно так: – Ну, я всё понял… Тогда мы кто? Я здесь генерал, а ты полковник разведки?

… Если мы с Серёгой начинали чем-то заниматься, мы всегда так распределяли роли… Но иногда и мне выпадало быть «генералом». Правда, редко.

И тут я невольно ответил так, что сам удивился своему предложению:

– Не… генералы за девчонками не следят… лучше я… капитан, а ты – майор.

– Хм! – с удивлением хмыкнул Серёга. – Нормально!

– Да, ну и Димку-Енота ты ж не сдашь, если вдруг нас «возьмут»? – уж не знаю, шутя или вполне серьёзно, спросил я.

Но Серёга был исключительно серьёзен:

– Да никогда! Ни под какими пытками!

Воспитательница Второго позвала своих ребят строиться. Я дёрнулся, подумав, что и меня могли хватиться.

– Я обо всём подумаю, – сказал я напоследок Сергею. – В том числе и про план Б.

– Будь осторожен, я тебя прошу, – снова предупредил меня Серёга. – Как друг, ничего плохого не пожелаю!

Я пообещал, и мы разошлись. Странным образом у меня никаких страхов и фантастических предположений в тот день больше не возникло. Как будто весь дневной запас воображения выгорел. Аня Крылова теперь шла вместе с нами… и я даже удивился вдруг – так по рассказам Серёги свыкшись, что она там с ним, во Втором отделении. И подумалось: это к лучшему – что она теперь не во Втором… и не мозолит глаза Серёге, не компостирует ему мозги своим видом… и своими чудесами. А я как-нибудь справлюсь. Мне почему-то вдруг стало хорошо… Тепло на душе… Казалось бы, таких страхов мы друг на друга нагнали, а мне спокойно! Я понял, почему так было со мной, гораздо позже… В те минуты во мне побеждало желание видеть в Ане Крыловой никакого не робота и не инопланетянку… Я хотел видеть в ней нормальную земную девчонку. Красивую! Весёлую! Добрую! Что ещё нужно подростку, чтобы достойно встретить юность?… Наверно, такой и бывает, такой и начинается самая первая любовь!.. Во всяком случае такой она была у меня…