Маковеев Иннокентий - Аомби

Голубое море искрится в ярких лучах. Бриз овевает прохладой. Девушка в красном купальнике играет в волнах, улыбается мне, манит. Я несу ей «Секс на пляже».

«Дзз, дзз. Дзз, дзз», – неприятный звук проникает в моё сознание, и сон рушится, как песочный замок, нахлынувшей волною. Эх, я почти принёс красотке коктейль. Мне часто снится море. Может потому, что я там никогда не был, может потому, что я там никогда не побываю.

«Кто пришёл в такую рань?! Только не сосед!», – думаю я, пока рука тянется к недопитой бутылке виски. Делаю несколько глотков. Гремучая смесь обжигает всё внутри.

Утренний свет застрял в занавесках, в комнате темно. На цыпочках подбираюсь к двери, смотрю в глазок. На лестничной площадке покачивается высокий, нескладный мужчина 35 лет с тёмными длинными волосами и опухшим красным лицом – мой друг, я зову его Егерем. На нём чистая серая куртка и чёрные брюки без заплат. Это можно назвать хорошей одеждой.

– Кажется, улеглось, – говорит Егерь, зайдя в прихожую. Вид у него болезненный. – Подыскал тебе жилище получше. Собирай вещи.

– Дай вначале проснуться.

– Я принёс тебе машинку для стрижки волос. На человека станешь похож.

– Думаю, не стоит.

– Это нужно для дела.

Выпитое виски ударило в голову. Провести бы пару минут в кислородной маске.

В ванной стригусь под шесть миллиметров. Без насадки сбриваю густую месячную щетину, весь облепленный волосами встаю под душ. Холодная, ржавая вода не делает меня чище, зато бодрит. Трубы в доме давно пора менять. Впрочем, воду скоро отключат во всём районе. Полотенце превратилось в тряпку, но другого нет. Вытершись, я остаюсь влажным. В осколке зеркала не отражается монстр, это плохо.

На кухне закипает чайник. Егерь заглядывает в пустой неисправный холодильник.

– Я на диете, – пытаюсь я шутить.

В городе перебои с поставками продуктов. В первую очередь обеспечивают фронт.

Я открываю скрипучие дверцы кладовки и достаю две банки консервов, на которых не указан срок годности. Вероятно, продукт просрочен.

– Мешки денег, а купить ничего не можем, – досадую я.

– Слышал, товары скоро привезут с юга, – Егерь кивком указывает на спинку соседнего стула. – Кэт тебе вещи передала. Ты навести её.

– Всё собираюсь.

Кэт отыскала для меня джинсы, футболку, свитер. Одежда неновая, но без потёртостей и заштопанных дыр. Ткань пахнет стиральным порошком. Я с удовольствием переодеваюсь в чистое.

Внутри консервов лежит цельный кусок мяса, покрытый говяжьим жиром и пряно пахнущий заливкой. Вкус отличный. Продукт не испортился. Мясо без шкурок и желваков. Вероятно, эти консервы из стратегического запаса. От еды мне становится лучше, голова проясняется.

За 15 минут собираю рюкзак сношенных вещей. Накинув чёрную кожаную куртку, выхожу с Егерем на улицу. Аомби уже начинают выползать из своих обителей. Я стараюсь избегать встреч с заболевшими. В контакт с Аомби обычно вступает Егерь. Не мешкая, пересекаю дорогу и прыгаю в чёрно-серый автомобиль, на первый взгляд самый обычный, то есть убогий. Кузов покрыт несколькими слоями краски, где-то краска вздулась, где-то отслоилась, где-то стёрлась. Вокруг автомобиля установлен ржавый массивный бампер, на котором образовалось множество вмятин.

Егерь жмёт на газ. Надеюсь, сегодня мы никого не собьём насмерть. Я это просто ненавижу. Весь день потом мурашки по коже, дрожь в теле, и сплю ужасно, а смириться со случайными убийствами, значит, окончательно сойти с ума.

Подвеска автомобиля страдает. Дорога разбомблена артиллерийскими снарядами и разбита гусеницами танков. Здесь на окраинах города когда-то шли бои. Многие дома повреждены, часть полностью сгорела и разрушена.

Артиллерия Северного города до сих пор бьёт по жилым кварталам. Так говорят в проекциях. На самом деле периодические обстрелы дело рук местных властей. Они обманом сплачивают население перед общей угрозой.

Ближе к Центру становится оживлённее. Военные броневики едут на таран. Развалюхи путников жмутся к краю дороги. На тротуарах Аомби получают скудные пайки и едят за грязными столами.

Главная дорога отремонтирована. По обеим её сторонам установлены заградители. Они препятствуют выходу пешеходов на проезжую часть, скрывают нищету соседних улиц, и самое главное, не позволяют автомобилям выезжать на тротуар. Аомби ужасные водители, поэтому ко всем автомобилям приварен защитный бампер. Автомобили регулярно сталкиваются. Если удар несильный, то его никак не учитывают. Случаются и чудовищные автокатастрофы. Для устранения их последствий к ключевым развязкам подогнаны краны. Они убирают груды искорёженного металла.