Маковеев Иннокентий - Аомби

Иду за Егерем в зал. Он садится на стул.

– Пошли сразу искать? – предлагаю я. – Пока нам везёт…

– Подожди, будет интересно.

– Зря теряем время.

– Ты не пожалеешь, – Егерь подмигивает.

Я недовольно мотаю головой.

Меня порядочно развезло. Если в таком состоянии за мной погонятся, то далеко не уйду.

Аомби заполняют места в зале. Многие из Центра. Опасная компания.

Заиграла красивая медленная музыка.

– Смотри… – Егерь указывает на белый освещённый подиум. – Открывающая показ девушка – Элизабет Уайт.

– Дочь заведующего лабораторией? А сам он здесь? – Я рефлекторно оглядываю зал.

– Попробуй у неё выяснить.

Я хмыкаю. Не люблю общаться к Аомби.

Коллекция посвящена повседневной одежде. Первой по подиуму идёт стройная белокурая девушка, одетая в полупрозрачное голубое платье – Элизабет. Её движения естественные и одновременно изящные. При этом она немного пошатывается.

Гулявший по залу прожектор вдруг выхватывает меня из полумрака. Элизабет бросает на меня взгляд. Вспышка. Элизабет неожиданно оступается и падает на диванчик рядом с подиумом. Её модное платье задирается. Гости с любопытством изучают мини-трусики, которые Элизабет одела сегодня – белое кружево. Кто-то из Аомби восторженно вздыхает и пускают слюни, кто-то смеётся, кто-то смущается. Фотографы запечатлеют курьёз.

Егерь указывает на молодого Аомби, который бросился помогать Элизабет.

– Его зовут Каен. Говорят, он претендует на высокую должность.

Каен вырывает камеру у фотографа, разбивает в дребезги об пол, затем пугает второго фотографа. Гости никак на это не реагируют.

– Он из Поколения, – говорю я. Догадаться несложно. Лицо Каена имеет врождённые дефекты, уродство. Аомби коренастый, на вид ему чуть больше 20 лет, значит, он один из первых.

Каен помогает Элизабет подняться на подиум. Девушка завершает круг и скрывается за кулисами.

– Иди к Элизабет, – говорит Егерь. – Я поищу вход в Центр.

– Может, я лучше с тобой пойду.

– Возьми, пригодится. – Егерь протягивает герметичный пакет с цветами внутри.

– Пит достал? – спрашиваю я.

– Да, синие розы. Поспеши. Встретимся в вестибюле.

За кулисами Элизабет сидит в кресле перед зеркалом. У девушки нет признаков сильного опьянения: или стабильное протекание болезни, или, что вероятнее, она сделала укол Временного лекарства.

Я надрываю упаковку, достаю из неё маленький букет цветов и протягиваю Элизабет.

– Красиво упала, как падают звёзды и спутники, – говорю я.

– Нам за это доплачивают, – шутит девушка и берёт цветы. Запах синих роз смешивается с её духами, образуя дурман. – Спасибо. Как твоё имя?

– Шон.

– Элизабет. – Девушка смотрит на себя в зеркале с цветами, и уголки её пухлых губ чуть поднимаются. – Ты офицер?

– Был когда-то. Сейчас живу недалеко от Центра.

– Да? Я ни разу не была в городе, только со стены видела почерневшие дома. Как там?

– Постепенно всё восстанавливается, – вру я. – Хочешь посмотреть?

– Мне нельзя покидать Центр. Сюда-то не хотели отпускать.

– Город не опасен. Я мог бы составить тебе компанию.

– Элизабет, подойди, пожалуйста! – зовёт девушку седой кутюрье в белом костюме. Рядом с ним стоит охранник. Оба смотрят на меня недоверчиво.

– Куда я могу тебе написать? – спрашиваю я Элизабет.

– Лучше я тебе.

– В гостиницу «Парадайс».

– Хорошо.

Я выхожу в коридор.

– Стой! – говорит кто-то сзади.

Я оборачиваюсь. Ко мне подходит широкоплечий Аомби в чёрном комбинезоне. Половина его лица закрыта маской. Аомби скрывает уродство. Он из Поколения.

– Как твоё имя? – невнятным голосом интересуется Аомби.

– Шон.

– Хантер, – представляется он. – Мне не важно из какого города ты приехал, хоть из Аполиса. Не приближайся больше к той девушке.

– Чья она?

– Не важно.

Аомби настроен решительно. Я иду дальше.

– Мне уже доложили! – слышу за спиной новый голос. – Это он?!

Внезапно раздаётся оглушительный хлопок. Я рефлекторно приседаю на одно колено и прислоняюсь к стене. Подождав немного, начинаю неуверенно двигаться на крики и вопли.

В вестибюле произошёл страшный взрыв. Аомби живые и мертвые, тела, части тел, лужи крови. Поражающие элементы бомбы застряли в стенах и потолке. Я осматриваю убитых. Егеря среди них нет. Но, если он был в эпицентре взрыва, то тогда от него мало что осталось. Охранники эвакуируют гостей. Все говорят о диверсии. Бомба взорвалась у рамок металлодетекторов. Диверсант понимал, что дальше ему пройти не удастся.