Нил Шустерман - Жнец-3. Итоги

Да возрадуется отныне всяк живущий!

Никто не сомневается в том, что Набат восседает на грандиозном троне, сделанном, вероятнее всего, из золота, хотя некоторые полагают, что трон этот изготовлен из покрытых золотыми пластинами костей врагов мифического города Ленапе (ленапе – самоназвание племени дэлаваров; означает настоящие люди ). В этой связи важно отметить, что le nappe на французском языке, на котором некоторые народы говорили в древности, означает «скатерть», из чего проистекает предположение, будто Набат накрывает стол для своих врагов.

Упоминание приносящих смерть относится к сверхъестественным демонам, именуемым жнецами, которых Набат освобождает от власти тьмы. Как и сам Тон, Набат не может умереть, а жертвование своей жизнью в его случае всегда ведет к воскресению, что делает Набата уникальным среди живущих с ним одновременно людей.

Главное, чего не видит здесь Симфониус, сводится к следующему: то, что трон Набата стоит в «устье пролива, ведущего к Ленапе», ясно означает, что Набат, расположившись у въезда в город, спасает тех, кого ненасытный город-спрут в противном случае неизбежно бы поглотил. Что касается приносящих смерть, то есть свидетельства, что подобные существа, обычные или же сверхъестественные, действительно живут среди людей, и именуют их жнецами. Поэтому ничего странного нет в том, что Набат мог спасти кого-то из них, будь то мужчина или женщина, от власти тьмы, которая есть зло, творимое жнецами. И в этом конкретном случае я совершенно согласен с Симфониусом в том, что Набат – уникальнейший из людей благодаря своей способности воскресать после смерти. Ведь если каждый бы обладал такой способностью, зачем бы нам нужен был Набат?

Именно викария Мендозу Грейсон должен был благодарить (или проклинать?) за то, что стал Набатом. Именно Мендоза стал ключевой фигурой в деле преображения Грейсона и обретения им нового образа. Справедливости ради нужно сказать, что Грейсон сам решил «выйти в народ» и объявить миру, что у него сохраняется связь с Гипероблаком, но именно Мендоза проработал сам план и детали этого выхода.

Этот человек был искусным стратегом. До того, как Мендоза разочаровался в перспективе вечной жизни, что побудило его вступить в орден тоновиков и стать там викарием, он работал в отделе маркетинга компании, выпускавшей безалкогольные напитки.

– Я вышел на рынок с «Антарктической содовой», на этикетке которой красовался голубой полярный медведь, – рассказал он как-то Грейсону. – В Антарктике же не было не только голубых, но даже обычных белых медведей, поэтому нам пришлось несколько штук вывести искусственным путем. Теперь же, когда вы пьете «Антарктическую содовую», в вашем сознании моментально вспыхивает картинка голубого полярного медведя. Ловко?

Многие люди после гибели Стои решили, что Гипероблако умерло, а то, что тоновики называли Великим Резонансом, было его предсмертным стоном. Мендоза, однако, предложил тоновикам иное объяснение.

– Гипероблаку явился дух, способный вызывать резонанс, – утверждал он. – Вечно Живой Тон вдохнул жизнь в то, что раньше было искусственным интеллектом.

Если посмотреть на это объяснение через призму верований, разделяемых тоновиками, то все обретало смысл: Гипероблако, холодный продукт научной мысли, пресуществился под воздействием Вечно Живого Тона в нечто великое, в Великое Гипероблако. А все великое и привлекает, и одновременно пугает. Чем, привлекая, пугает великое облако? Громом. А поскольку такие сущности ходят обычно по трое, необходимо было подыскать человеческий компонент, который завершил бы собой это триединство. У Мендозы под рукой как раз и оказался Грейсон Толливер, единственный из людей, кто общался с Гипероблаком.

Начал Мендоза с того, что в нужных местах и в нужное время запустил слухи о существовании мистической личности, имеющей контакты с Гипероблаком, некоего пророка из тоновиков, который стал звеном, соединяющим мир духов и мир науки. Грейсон был несколько смущен таким началом, но Мендоза голосом страстным, почти задыхаясь от воодушевления, твердил:

– Ты только представь себе, Грейсон! Гипероблако станет вещать через тебя как посредника, и со временем весь мир будет прислушиваться к каждому твоему слову. Разве не этого хочет само Гипероблако? Чтобы ты был его голосом в этом мире. Голосом, звучащим как гром.