Ева Вишнева - Кокон

– Ветер переменился, вот и все, – Митка сняла с волос заколку с нарядным бантом. – Но остальные расстроились, что мы с мамой не стали нищенками, не ходим теперь по чужим дворам побираться.

Сверкнула застежка заколки, оглушительно хлопнул воздушный шарик. На спинке стула повисла синяя тряпочка.

– Да ладно тебе. Месяц-другой, и вас оставят в покое, – Воик неловко попытался приободрить девочку. – Жалко, что на твой день рождения никто кроме меня не пришел.

В тот день, на печальном празднике, Весея наблюдала за детьми, пока Ждана возилась с пирогом.

– Плевать. Мне все равно не хочется никого видеть, – Митка ткнула заколкой в центр зеленого шара. – Я, конечно, скучаю по подругам, но они заладили повторять, что мама купила у ведьмы мою красоту. И не только ее.

Воик не ответил, посмотрел на Весею в замешательстве. Та тепло улыбнулась сыну, но вмешиваться в разговор не стала

– Слушай, а мы ведь с тобой похожи, – задумчиво продолжила Митка. – Ты тоже натерпелся, потому что живешь по соседству с ведьмой. И меня, получается, примерно из-за того же стали травить. Мы с мамой с ведьмой не якшались – а все равно виноваты.

– Меня не травят, – возразил Воик. – Только никуда не зовут. Ну, мы с ребятами неплохо общаемся на занятиях. А вечерами и в выходные они постоянно куда-то вместе ходят – но без меня. Я один раз напросился…

Воик замолчал. Весея вспомнила тот случай: сын вернулся хмурый, с пасмурным, тяжелым взглядом. Замкнулся в себе, и слова не вытянешь. Она решила не давить на мальчика: захочет – расскажет.

– И что случилось? – требовательно спросила Митка, терзая бант тонкими пальцами.

– На самом деле, все было неплохо. Только я не мог отделаться от мысли, будто я лишний. Понимаешь, это заметно – когда другим из-за тебя неудобно. Ну, они не смотрят в глаза и слова аккуратно так подбирают. Еще постоянно переглядываются: будто у них всех есть тайна, в которую ты не посвящен.

Митка пожала плечами и кольнула заколкой следующий шарик. Весея вздрогнула от хлопка, Ждана крикнула из кухни: "Дочка, прекрати!"

– Это все ведьма виновата! Из-за нее нас с тобой, Воик, избегают. А маме на рынке подсовывают гнилые овощи и тухлое мясо. Как бы хорошо нам жилось без ведьмы!

– По-моему, не в ведьме дело, а в других людях. Ну, сама подумай: ведьма редко выходит из дома, разве что по собственному двору пройдется. Мне кажется, ей вообще ни до кого нет дела. А что до сплетен – про тебя ведь тоже полную чушь болтают.

Про ведьму говорили, будто она воровала детей, насылала болезни, заговаривала животных, чтобы те бросались на хозяев.

– Слушай, ведьме же много лет, а выглядит молодо, – возмутилась Митка. – Издалека так вообще с юной девушкой легко спутать. Вон мама моя не старая, а голова седая – а у ведьмы волосы черные, густые, ниже лопаток. И сама она высокая, стройная. Говорю тебе, без колдовства не обошлось? Да и потом, что же ведьма ест, если из дома не выходит?

– У нее огород… Заросший, правда, но что-то… Деревья фруктовые. Ну и на рынок она порой все же выбирается.

Воик отвел глаз. Весея едва слышно хмыкнула. Не признаваться же, что они с сыном частенько передают соседке то хлеб с сыром, то мясо, то овощи. Не из рук в руки, просто просовывают мешок с продуктами в прореху под забором.

Бах! бах! бах! – лопнули оставшиеся шарики. Митка села за стол, глубоко задумалась. Губа закушена, складка меж бровей.

– Ведьмина дурная слава прилипла к нам, не отвяжешься, – сказала Митка после долгой паузы. – Ей-то все равно, а нам несладко. Придется всем и каждому доказывать, что мы хорошие, что с нами можно дружить по-настоящему, звать куда угодно. Ах, как бы я хотела, чтобы ведьмы не стало!

Ждана внесла в гостиную ароматный пирог со свечами, поставила на стол. Услышав окончание фразы, строго посмотрела на дочку:

– Перестань, Митка. Никому нельзя желать худого.

– Я и не желаю худого, – девочка упрямо вздернула подбородок. – Пусть ведьма будет счастлива и здорова – где угодно, только подальше от нас.

И задула свечи.

Ждана замешкалась, оглядываясь по сторонам – потеряла туфлю.

– Давайте я побегу вперед калитку отворять, и Воик выхватил из Жданиной руки ключи.

“Как только вернемся, отругаю его хорошенько: ведь догадался, паршивец, нырнуть в сырую осень чуть ли не голышом! Хотя бы плащ накинул – долгое ли дело? А потом кашель, сопли до колен…” Весея одернула себя. Надо же, как зачерствела, будто закатившийся под печь сухарь. Похвалить мальчика надо за расторопность, за желание помочь.