Чхве Чинён - К солнцу за горизонт

– О! – удивилась Чина и сделала шаг ко мне. – С тобой ребенок? Сестра? – спросила она по-свойски, будто мы были знакомы. – Нет, ну ведь не дочь же? – негромко размышляла она, приглаживая спутанные волосы. – Здесь только ты и ребенок? Ты ведь кореянка?

Она совсем меня не боялась.

Я не теряла бдительности. Чина терла щеку в ожидании моего ответа.

– Айм фром Кориа, – ни с того ни с сего произнесла она по-английски. – Вер а ю фром? – послышалась интонация, характерная для провинции Кёнсан. – Найс ту мит ю! – она сделала еще шаг и протянула руку. – Нет? Ну, тогда…… Хадзимэ маситэ!

Чина испытующе смотрела на меня, а потом снова натянула шапку.

– Не волнуйся. Мы хорошие. Среди нас нет больных, и печень детей мы не едим. Мы переночуем снаружи и утром уедем…… Я не буду никому рассказывать, что видела тебя.

Она улыбнулась и медленно попятилась назад. Свет исчез, и воздух снова стал черным. Казалось, я посмотрела странный сон с открытыми глазами. Сердце в груди бешено стучало. Не столько от страха, сколько от…… страха. Нет, это был не страх, а…… все-таки страх.

– Мы уходим? – спросила Мисо жестом.

Я хотела было кивнуть, но потом помотала головой и ответила.

– Давай переночуем здесь.

Я то засыпала сидя, то снова просыпалась. Когда в очередной раз я приоткрыла глаза, тьма за окном стала обретать голубоватый оттенок. В конце концов я не вытерпела и легла. Рассудок затянуло в черную воронку, будто в ад. В полудреме вспомнился английский Чины, я засмеялась и тут же от неожиданности открыла глаза. Горел небольшой костер. Я моментально села. Чина протянула мне маленький стаканчик.

– Кофе, – пояснила она, вкладывая стакан в мою руку.

«Мне снится?» – думала я, не сводя глаз с белого пара, который поднимался от темного стакана. Чина обхватила мои ладони, притянула стакан к себе и отпила первая. Затем, не отпуская рук, придвинула его к моему рту. Я осторожно коснулась губами черной жидкости. Это действительно был кофе. Кофе, настоящий! Я сделала глоток и испытала наслаждение. Каждая клетка в моем теле пробуждалась, пока внутри разливалось тепло. Я медленно тянула кофе, не отрывая губ от стакана.

– Обувь совсем развалилась, – заметила Чина, щупая мои ботинки.

Ночью ее волосы показались мне кроваво-красными. Я едва успела подумать о том, чтобы снять с нее головной убор и проверить, не померещилось ли мне, как моя рука вдруг сама потянулась и смахнула с нее шапку. Я увидела рыжие волосы.

– Ай!.. Так ведь видно, какая грязная у меня голова…… – заворчала Чина, приглаживая волосы.

Мой поступок будто совсем не удивил ее.

– Ты ведь тоже приехала из Кореи? – спросила она, протягивая ладони к костру. – Как тебя зовут?

Я растерялась.

– Ты можешь звать меня Чина.

С близкого расстояния я могла разглядеть ее лучше. Радужки ее глаз были пепельно-серыми.

– И куда ты идешь? Ты уже определилась? – спросила она, потирая нос.

Чина то и дело заглядывала мне в глаза, похоже, ожидая, что взгляд выдаст меня, если я решу соврать. Я пила кофе, низко склонив голову. Чина положила свою руку поверх моей и сжала ее – казалось, этим жестом она просит меня поднять лицо и посмотреть на нее. Я подняла глаза.

– Пойдешь вместе со мной?

Чина, ее рыжие волосы, пепельного цвета глаза……

– Пойдем вместе?

Я хорошо понимала. Понимала, что именно мне нужно и где оно находится.

Проснулись родственники, двор наполнился голосами. Я подошла к окну и жестом позвала Тори. Взяв Мисо за руку, она встала возле меня. Я показывала родственников и объясняла, кто есть кто. В тот миг я заметила взгляд папы. Он смотрел на Тори, но оставался невозмутимым. Папа никогда не удивлялся. В Корее братья и сестры папы с мамой жили в одном районе – всего родственников было около пятидесяти человек. Из них больше тридцати погибло примерно за два дня. Папа не растерялся даже тогда. Его сестра повесилась, лишившись и детей, и родителей. Муж маминой сестры выбросился из окна, когда узнал о смерти жены и сына. Потеряв своих родителей, жену, братьев и сестер, папа с грозным выражением лица объявил, что больше никому не даст умереть. Он выменял все подержанные иномарки, продажей которых прежде занимался, на золото и бриллианты. Все, кроме двух больших, крепких грузовиков. В них он посадил оставшихся в живых родственников, погрузил предметы первой необходимости и уехал из Кореи.

Люди постоянно говорили, что я похожа на папу. С самого раннего детства я слышала эти слова и привыкла думать, что действительно пошла в него. Теперь я так не считаю. Мы с ним не похожи, просто я выросла на словах о нашем сходстве. Они и сделали меня похожей на него.