Don Maestro - Человек

Пленник, кажется, наконец, понял, что никто не станет его щадить. И, дрожа, взяв оружие, посмотрел на Карателя полный решимости. Занеся меч, он рванул вперед, и попытался ударить. Но Каратель ловко увернулся от противника, отложив ответный удар.

Толпа продолжала орать сквозь смех. Пленник вновь занес меч и попытался нанести новый удар – в этот раз, Каратель, закружившись вокруг своей оси, полоснул мечом по телу противника, оставив на том легкую, но кровоточащую царапину. Следом, нанеся еще удар, он пометил раной спину соперника. И тогда, разъярившись, пленник понесся на карателя со шквалом ударов – тот, грациозно уворачиваясь от каждого, наносил по ране. Терпя боль, пленник продолжал идти в бой. Но ни один его удар так ни разу и не достиг цели, а Каратель продолжал развлекаться. Вскоре тело пленника стало похоже на ситце для чая, а его лицо на измученную гримасу Иисуса. Единственное, что различало их эмоции в тот момент – пленник не сдавался, и продолжал яростно метать мечом, потому на его лице горела злость. Страшным, горячим огнем.

Каратель в этот раз сам пошел вперед, сверху вниз он нанес удар по стоячему сопернику, который был отбит, и тут же получил шквал ответных. Не успев крепко ухватить меч, Каратель неуклюже подставил его под удары пленника, и с каждым звоном его меч все ближе и ближе прижимался к его груди. И когда очередной удар пленника обрушился на меч Карателя, тот потерял контроль, и два следующих ударили по его груди. Раны остались глубокими и зияющими.

– А паренек то брыкается! – засмеялся в голос Император. Люди, что сидели рядом, засмеялись вслед.

Кажется, для Карателя игры кончились. Ему надоело это шоу, и он схватил свой меч покрепче, полный решимости закончить, что начал.

Отойдя на небольшое расстояние, он взглянул на пленника. Тот был воодушевлен и одновременно испуган тем, что сделал. Теперь уже он держал меч одной рукой, ему казалось, что он вдруг обрел мастерство. Но в тоже время он жутко боялся Карателя, особенно, когда смотрел ему в глаза. И вот, Каратель, сделав шаг навстречу противнику, крутанулся и нанес удар. Пленник его парировал, но следующий, который прилетел ему рукояткой меча в челюсть, он блокировать не смог. Оглушенный, он схватился за лицо, а Каратель ударил еще раз. У молодого подчиненного Императора хватало и хладнокровия, и ярости, чтобы наносить удары четко и с силой. И ударив еще раз в челюсть противника, развернув его обрушившейся на него силой, Каратель, схватив пленника за волосы, выставил его шею напоказ. Его не волновало, что думает толпа или Император, он собирался убить.

И прислонив меч к коже противника, быстро и глубоко вскрыл ему шею. Кровь захлестала из открытой раны, а Каратель, держа за волосы голову жертвы, стал отодвигать ее чуть назад, открывая рану еще больше, чтобы кровь била еще сильнее.

Пленник умирал под оглушительный гул толпы, бросая на них затухающий взгляд и неслышно бормоча молитву.

Когда красный фонтан закончил бить, Каратель с небрежностью бросил жертву на песок. Он сделал свою работу. Еще будучи совсем молодым, он пропитался желанием убивать, когда на его дороге к городу маленькую девочку, что он когда-то подобрал, убили дикари. Каратель, казалось, тогда спасся, но все человеческое в нем погибло с последним вздохом его маленькой подруги. И вот уже на протяжении многих лет он ждет, когда Император позовет его, чтобы тот мог восполнить чувство мести еще сильнее.

Император хорошо разбирался в его переживаниях, поэтому, когда Каратель, закинув меч себе на плечо, с которого капала кровь, двинулся прочь с арены, спокойным и размеренным шагом, не поднимая взгляда на толпу, тот не стал его останавливать.

– Кровь за кровь, дамы и господа! – Поднявшись, проревел Император. – Пусть каждый, кто решил посягнуть на наши жизни, знает, что его ниточка тоже оборвется.

Толпа подхватила слова правителя своими возгласами. Ей явно понравился настрой своего лидера. Игры – этот тот момент, когда город был почти един.

Павел все еще лежал на своей кровати, когда в дверь постучали. Это был требовательный стук, словно говорящий, что ждать не собирается. Павел понял, что за ним пришли.

– Император вызывает к себе, – услышал он, когда отворил дверь.

– Я готов.

Вместе они пошли к церкви Санта-Франческа Романа, где организовал себе дом Император. Смешно. Разве нет причин смеяться, когда называешь дом Императора церковью? Лишь Арена Колизея не имела в этом городе других принижающих имен. Все остальное – дом любого жителя – разве это дом? Церковь, в которой живет дьявол. Стены, через которые можно перепрыгнуть с шестом… Весь город – одна сплошная ирония.