Зосима Тилль - Шоссе Энтузиастов / Китайский гороскоп

В паре рядов перед ними, откинув спинки сидений, спали два кадровых офицера. Их идентификация для неё также не составила особого труда, за своих обладателей всё говорили их кители. «Ну и угадывающаяся выправка тоже. А какие лица! Усталые… Загорелые… Я думаю, один из них определённо Летун, а второй должно быть из МЧС» – неожиданно дала о себе знать её личная «женщина внутри». Вояки внутреннюю Лину слышать не могли, а от того тихо спали.

Наискосок от начищенных носков их форменных туфель-полуботинок сидел парень лет под двадцать пять и внимательно разглядывал всё вокруг широко открытыми глазами. Сбитые в мозоли широкие ладони, коренастый, со смешными кучерявыми волосами… «А какие ресницы! Любая девушка позавидует, —вышедшая на офицерах из летаргического сна фантазия Лины продолжала бить ключом, – Такими обычно представляют в кино весёлых и открытых работяг из деревни с широкой душой. «Балагур»? Посмотрим…»

На откидном сидении у двери, обычно занимаемом гидом-экскурсоводом, сидел полноватый мужчина неопределенного возраста. Рядом с его баулом притулилась сложенная «ножницами» инвалидная коляска. Через очки с большими диоптриями он сосредоточенно пытался рассмотреть что-то в окне. «Молчун. Многое испытал…» – Лина вздохнула, вспомнив про своего такого «особого» Пашку.

В первом пассажирском ряду по правую руку от водительского кресла расположился моложавого вида мужчина лет сорока, а может и больше… Высокий, загорелые руки, длинные прямые волосы. Прикреплённый на широком поясе нож, грубые берцы и цепочка с армейским жетоном на шее наводили на мысль, что он тоже из военных, но кожаный браслет с амулетом из чьего-то клыка или когтя, джинсы, рубашка с коротким рукавом свободного кроя и кожаная жилетка поверх неё выдавали в нём закоренелого гражданского. Он сидел с закрытыми глазами, повернув голову к окну. «Наверное, спецназ в отставке… «Вольный стрелок». Ещё и притворяется, что спит…»

Сразу же следом за ним сидел парень лет тридцати и тихонько посапывал во сне. Лина и заметила-то его лишь потому, что тому вздумалось слегка изменить позу во сне, настолько он сливался с обивочной тканью сидения. Она вспомнила, как иногда, проходя мимо неё по нескольку раз без попытки «осчастливить» билетиком, её так же «не видели» кондукторы в автобусе… Но такое с ней случалось исключительно в состоянии крайней энергетической выжатости, когда не было сил даже думать, но здесь… «Ассимилянт? Мимикр? Нет, не то, – она никак не могла поймать правильного определения этому странному молодому человеку, вертевшееся, как ей казалось, на кончике языка. – Тень… Чистейшей воды хамелеон!»

Остальные пассажиры этого с каждой минутой казавшегося Лине всё более странным автобуса как-то вообще не очень сильно «выделялись из». Не за что было даже зацепиться взглядом – среднестатистические лица, фигуры, костюмы… Кто-то спал, кто-то, закрыв глаза, слушал в наушниках музыку, кто-то пытался читать электронную книгу… «Офисный планктон» – с грустью констатировала она и, заметив, что в середине шаттла достаточно незанятых кресел, начала потихоньку пробираться к ближайшему свободному месту.

Лина выбрала место в ряду «за водителем», засунула сумку под сидение, замоталась в широкий шарф, который часто заменял ей плед, свернулась в клубочек и уткнулась взглядом в окно. В транспорте её постоянно укачивало, и стоило автобусу начать движение, как она по отработанной годами привычке, начала проваливаться в дрёму. Сквозь сон смутно слышала, как периодически автобус с сиплым свистом останавливался, водитель открывал двери и называл новые номера, кто-то входил в салон, после чего двери закрывались и автобус вновь и вновь неотвратимо продолжал своё движение к пока что неизвестной ей конечной точке своего маршрута.

Если в автобусе и пытались беседовать друг с другом, то постепенно такие разговоры сходили на нет. Кто-то ещё засыпал, а кто-то уже откровенно, развалившись на сидении, храпел «во всю ивановскую» … На какое-то время дрёма отступила, но Лина так и сидела с закрытыми глазами, иногда постреливая взглядом в окно. Стёкла автобуса были тонированы, и с наступлением сумерек местность, по которой пролегал их путь, просматривалась сквозь них всё хуже и хуже.

– Я рад, что ты решилась быть с нами… – отчётливо раздался в её голове уже знакомый мужской Голос.

Лина вздрогнула. К утру она почти убедила себя, что предыдущая возникшая в её сознании фраза Голоса ей всего лишь приснилась. Она поёжилась, и ещё сильнее закуталась в большой шарф-плед.