Андрей Но - Железо. Книга 1

– Что ж, ты доказал, что твое желание быть Смотрящим в Ночь – не просто ветер. Но у тебя большое сердце, малыш, – Струглур наклонялся к его зареванному лицу. – Хватит, чтобы насытить двух, а то и трех Пожирающих Печень за ночь.

У Ачуды одно время была летучая мышь, но ее сбил кондор, когда та по своей глупости вырвалась из вольера и взмыла в ярко-синее небо. А у Ориганни был тарантул – тихий и застенчивый. Некоторые мальчики боялись, когда Ориганни брал его в ладони. Должно быть, поэтому Кующий Дух до сих пор не приказал его прихлопнуть – он всегда старался идти против любых ожиданий.

Но среди Презирающих День попадались и те, к кому Струглур вообще мог так и ни разу не подойти за все время обучения, и зверушка оставалась с хозяином до конца своих дней. Неизбежность предупреждала бы развитие чувств к своему питомцу, и тогда его потеря не несла бы никакого урока. А урок был в том, что…

– Предопределенность вредна, так как расслабляет, давая вам время на подготовку, – вещал Струглур, расхаживая вдоль рядов притихших мальчишек. – Но не ко всем событиям можно подготовиться, особенно к тем, что случаются на границе. Нельзя подготовиться к смерти. А если вы к ней готовитесь, значит, вы уже все равно что мертвы. А от мертвых нет толку, на них нельзя положиться. Они подведут…

Были и другие уроки. Когда на протяжении всей границы племени Кланяющихся Предкам был вырыт непреодолимый ров и выстроены постовые остроги, нападения каннибалов утихомирились, но все же единичные случаи время от времени происходили. Находили изуродованные тела Ждущих Закат, несколько реже – Смотрящих в Ночь. Но чаще всего это были трупы обычных соплеменников, которые в поисках лучшей жизни отчаивались покинуть Кровоточащий Каньон, но в силу своей наивности недооценивали реальную угрозу, настойчиво поджидающую их по ту сторону границы.

Тела находили среди ближайших деревьев, иногда у самого острога, через который можно было пересечь ров. Бывало и так, что тела со следами трапезы обнаруживали и в самом рве. Мертвых возвращали в племя и объявляли траур, но больше из назидательных соображений. Затем тело традиционно относили к Прощающим Холмам, где муравьи, младшие сыновья Отца, за пару ночей целиком освобождали кость от предательской плоти. Скелет отдавали резчику по кости, и он обретал вторую жизнь в форме орудия труда, охоты, предмета интерьера, мебели, несущей конструкции жилищ, элементов одежды, защитного ожерелья, посуды, курительной трубки и даже музыкального инструмента, в зависимости от выбора скорбящей семьи усопшего.

Но в некоторых случаях, когда семья погибшего была не против или семьи у него не оказывалось вообще, Презирающим День поручали изучать обезображенное тело вблизи. Мальчиков заставляли извлекать оставшиеся органы из трупа, запоминать их названия, а потом рассовывать снова по своим местам, как было.

А еще мальчикам приказывали колотить друг друга вне правил поединка, а порой и того хуже, вчетвером и более методично избивать одного.

– У нашего Тирокки вчера скончалась мать его матери, чем он не преминул поделиться с нами. Так что не смущайтесь. Выказывайте своему брату ваши соболезнования. Он ведь так хотел, чтобы его все пожалели. Ты, – Струглур указывал пальцем на еще одного мальчишку, стоявшего с плотно стиснутыми зубами, – иди и тоже пожалей Тирокки. Подымай его, а то ноги, видишь, уже не держат. Пусть принимает наше сострадание с достоинством…

А когда Струглур не истязал Презирающих День своими упражнениями на развитие духа, то нравоучительствовал о высших ценностях подлинного Смотрящего в Ночь, о воинской дисциплине, об иерархии братства, о дневных и ночных обязанностях дозорного, о нюансах смены караула, о запрещенном и дозволенном, о первостепенном долге перед племенем и снова о высших ценностях…

Когда же Струглур сам выходил на дозор, ему на смену объявлялся Уретойши, Поднимающий Ветер. Его второе имя полностью оправдывало себя, когда тот начинал со свистом вращать древко своего копья. Мальчики следили за боевым танцем с разинутыми ртами, а когда тот завершался эффектным сальто назад, они все дружно аплодировали. Уретойши улыбался до самых ушей, а затем разбивал Презирающих День на пары и хлопал в ладоши, требуя начинать бой.

Ачуда и Ориганни были его любимыми учениками, самыми ответственно повторяющими его движения. Последнее время он только им двум разрешал сражаться на своих копьях без деревянных заглушек на острие, признав, что те уже достаточно искусны, чтобы умирать от скуки в поединке, где нельзя проливать кровь. Порез на боку Ориганни оставил Ачуда, да и остальные шрамы на его теле тоже. Но и друг не оставался в долгу.